Маня осталась одна, закрыв дверь в свою светлицу. На морозной улице ярко светила луна, освещая бликами узенькую девичью спальню.

Мане не спалось. Телесное томление сковывало все члены, мешая думать о завтрашнем празднике, о сне, о том, что сегодня не помешало бы пораньше лечь. Девушка скинула кофту и юбку, оставшись в нижней рубахе. Она провела своими белыми руками по груди, с удовольствием ощущая сквозь тонкую ткань сорочки упругие девичьи соски и приятные очертания мягкой груди, не умещавшейся в маленькие ладони. Прикосновение было приятным, а еще приятнее было прикасаться к округлым крепким полушариям бедер, таким же белым, как снег за окном.

Немного погладив себя (Маня занималась этим вот уже 6 лет, с 18 лет, когда не могла заснуть, только ласки своего тела помогали справиться с сексуальным томлением), Маня перекрестилась и легла спать на кроватку, тесно приставленную к окну.

Вдруг в ставню кто-то резко постучал. Сердце девушки заколотилось, словно предчувствуя свою долю.

- Кто там? - спросила Маня, а внутри нее уже всё знало о том, кто это стучит, и что сейчас произойдет.

-Это я, Захар. Отвори ставни, Маня, - глухо и серьезно прозвучал голос взрослого мужчины, Захара Доманина, которому было уже 36 лет, и который недавно овдовел.

Маня отворила окно. За ним, облокотясь, стоял сильный и высокий мужик, от которого шла мужская сила и побеждающая всё энергия.

-Пусти меня, Маня.

-Ах, Захар, уходи. Вдруг кто увидит, что люди подумают.

- Отвори, я перелезу, поговорить нужно.

Маня распахнула ставни, отошла от окна, и с морозного прелого сада в комнатку ввалился здоровый и сильный мужик, при виде которого Маня стыла, как статуя, уже три года, и он знал об этом.

- Знаешь, Маня, я пришел сказать тебе, что я люблю тебя. Ты и сама меня любишь. Я твоя судьба, я пришел затем, чтобы ебать тебя.

Маня вспыхнула, точно маков цвет, всё ее существо протестовало от такого откровенного выражения чувств, но новая женская суть рвалась из ее груди, как птица, и хотела вылупиться.

- Захар! Захар! - громко воскликнула девушка. - Да ты ополоумел!

Не отвечая ничего, Доманин с силой сжал девушку в объятиях, и поцеловал в чистые, никем не целованные губы. Новое ощущение дало Мане какую-то слабость, и ей стало казаться, что всё происходит во сне и не с нею.

- Закройся изнутри ключом! - приказал Захар, и Маня покорно повернула ключ в замке своей крохотной девичьей спальни.

Захар стал покрывать поцелуями шею и лицо девушки, но Маня, как послушная дочь, твердила - Захар, прекрати, вдруг услышат родители, что ты делаешь, Захарушка!?

Захар нежно приспустил с девушки плечики сорочки и обнажил ее девичью, никем не виданную грудь.

-Лапочка моя, какая ты сладкая, какая у тебя кожа нежная, голубка моя чистая, - губы мужчины ласкали ее белые груди, нежно массируя тонкие розовые соски, а затем он легонько прокусил один из сосков своими белыми зубами.

Маня вскрикнула. Крик этот услышали родители, и немного погодя они услышали, что к двери подошла мать

- Дочка, что с тобой, чего ты кричала?

Захар замер, держа своими грубыми сильными руками каждую грудь девушки и лаская ее без остановки, как бы доя коровьи вымени.

-Ниче, мама, это мне сон страшный приснился, я сплю, мама, покойной ночи, - произнесла еще невинная дочь.

- Ну спи, с богом, - шаги матушки потихоньку удалились, а руки Захара вернулись к новым и уже яростным ласкам.

- Не противься, для этого девка рождается. Смирись со своей женской судьбой, Маня, все девушки рождаются, чтобы когда-нибудь их выебал мужчина.

Маня задыхалась от странного желания и новых ощущений. Рука Захара, пахнущая волчьим полушубком и мужчиной, полезла на ее мохнатую девичью лазенку, нежно поглаживая орган девушки. Маня чувствовала, что сейчас зарыдает от счастья. Но вот Захар резко бросил свою незатейливую и такую мощную ласку, в полумраке приспустил свои портки и прижался большим хуем к животу девушки. Резко откинув Маню на постель, так что она просто упала на подушку, этот здоровый мужик раздвинул ее нежные стройные ноги и попытался просунуть хуй между ног. Девушка, разумеется, понимала, что сейчас произойдет, и в испуге отодвинулась подальше на подушку. Но Захар прошептал ей властно - Больно будет, лежи, если будешь кричать, зажми рот сорочкой.

-Захарушка, не надо, - попыталась его остановить девушка, но он еще сильнее раздвинул ноги девчонке и подогнул ее колени, а затем просто засунул свой хуй в ее влагалище. Девушка вскрикнула, Захар зажал ей рот рукой и продолжал нажимать хуем, засовывая его потихоньку все глубже и глубже.

-Больно, Захар! – шепотом простонала девушка в исступлении, но пытка дефлорации продолжалась. Маня чувствовала, как сквозь резкую продолжительную боль в ее тело входит ее судьба, петух ее любимого Захара.

- А-а-а-а-а-а!- закричала девушка.

-Тише, дура, не кричи, когда рожать будешь, будет еще больнее.

Захар замер в испуге, боясь, что вновь прибегут взволнованные родители девушки. Но в доме было тихо-тихо, все спали, только было слышно, как ходят за стенкой часы.

Захар заснул свой хуй еще глубже, так что кончик его хуя прижался к матке девушки, покачал ее тело несколько раз и внезапно кончил.

Маня, воспринявшая его сперму как знак окончания акта, попыталась отодвинуться, но Захар лежал еще какое-то время, наслаждаясь узким лазом для своего хуя. Затем он потихоньку вытащил из Мани хуй, оставив ее лежать на простыне, на которой даже при слабом лунном освещении были заметны крупные капли крови от дефлорации.

-Завтра сама застираешь, не забудь, а то родители увидят! Да сорочку смени, на ней тоже кровь, - сказал Захар.

-Ну, вот ты теперь и моя, выебал я тебя, как давно хотел, а весной приду тебя сватать, ебаться будем чаще.