(Посвящено Брайану Уорнеру)
     Протокол Сары Уокенс по делам несовершеннолетних.
     Friday, 15.04.01. 20:05 Я, Лилия Сьюзан, хочу сказать вам всю правду о нашей компании. Как это было.
     "Они сидели на диване, просматривая порно некрофилов и зоофилов. Я знала, что она девушка, кажется, ее звали Сидни, подрабатывала на улице, обслуживая мужчин и женщин всех возрастов и ориентаций, но недавно она, по-видимому, поссорилась со своим сутенером и ушла в отпуск. Ее парень был обычным диллером, он торговал оружием на черном рынке. Сара, моя подруга, сказала, что она яркая личность и что ее надо уважать, так как она очень много достигла и встерчалась с продюсером нашумевшего фильма. Спустя полчаса вечеринки, еще двое, парень и девушка вошли в квартиру с бутылкой водки. Они предложили нам сыграть в бутылочку. Мы согласились, и первый поцелуй выпал на долю пришедшей, наверное, обколовшейся, ибо вела она себя как-то странно. Мне не очень-то хотелось целоваться с ней, но я знала, что в противном случае меня вообще выкинут из компании и лишат моей доли, а деньги мне были нужны. Она подошла к "жертве", то есть ко мне, и просунула язык мне в рот, пытаясь поцеловать в засос.
     Играла какая-то бешеная музыка в духе Sister machine gun. Я пыталась увернуться, но она просунула руку мне под юбку, чтобы, как я догадалась, засунуть палец или кулак в мое влагалище. Я поняла, что она неровно дышит ко мне, наверное, потому что я была "бабочкой", - то есть очень женственной девушкой, а она - наоборот, грубая. Потом она крикнула что-то в сторону ребят, и те ей дали уже наполовину пустую бутылку водки. Я сначала не поняла, что она собирается сделать, как вдруг почувствовала, как она резко воткнула горлышко бутылки мне во влагалище, совершая движения взад-вперед. Она сказала мне, чтобы я покричала, и мне пришлось это сделать, потому что так бы она запихнула эту бутылку до конца. Чем дольше я кричала, тем сильнее она запихивала мне эту бутылку, делая очень больно. Я почувствовала, как что-то обжигает полость внутри влагалища, казалось, во мне вспыхло пламя огня. Ребята смеялись, а она вертела пальцем у меня перед носом, мол, что я нехорошая девочка.
     Пелена закрыла мне глаза, и сквозь этот туман я видела, как все мои друзья смеялись надо мной и продолжали играть. Я заметила, что те двое куда-то исчезли, я спросила у своего парня, где эта сучка, которая трахала меня бутылкой, и он ответил, что чувак увел ее в туалет, чтобы "наказать". Еще он сказал, как бы извиняясь, что она пролила водку внутрь меня, а потом сам куда-то испарился, я не успела и заметить как это произошло. Я помню, меня охватила паника, я вскочила с дивана и побежала искать своего парня, Робина, однако его тоже нигде не было. Я никого никак не могла найти; квартира оказалась больше, чем я предполагала. Я шла по длинному коридору; вдоль стен тянулись двери комнат, как в гостиннице. Я испугалась и подошла к нему, но сзади кто-то шел за мной, только я почему-то не могла обернуться. Тогда я, поддаваясь какому-то порыву, приоткрыла дверь в туалете, увидев, как парень этой сучки стоит на коленях перед ней, делая ей минет.
     Меня чуть не вырвало, плюс я была немного выпившая.
     Когда я очнулась, ребят вокруг не было, не было никого, кроме полиции. Клянусь, я только потом узнала, что это была не их квартира, и что они праздновали смерть сестры какого-то Майкла".
     17.04.01. 02:55 Я, Дженифер Датт, хочу поведать вам о вероломном проникновении в мою квартиру и грабеже.
     "Я проснулась от того, что в ее дверь позвонили среди ночи. Поначалу, я не решалась вылезти из постели и открыть, но когда все же это сделала, в квартиру ввалились четверо репортеров с камерой и фотоаппаратами, полицейский и какой-то трансвестит. Их лица были в гриме, поэтому я никого толком не могла различить, не могла отличить даже кто из них мужчина, а кто женщина. Все их голоса были будто электронные, это говорило о том, что они разговаривали через специальный диктофон, монтажирующий реальный голос. Я была почти нагая, ну, только в ночнушке. Четверо репортеров тут же окружили меня, суя свои микрофоны в лицо и наводя на меня свет и камеру. Они что-то весело спрашивали, правда, я так и не поняла, что. Полицейский надел мне наручники на руки сзади и сказал, что я обвиняюсь в проституции. Репортеры не отставали от меня, а полицейский грубо залес руками под юбку, щупая и гладя ягодицы. Я сжала ноги, чтобы он не мог просунуть туда ничего, но он раздвинул их руками, а внезапно подошедший трансвестит засунул два пальца мне между ног.
     Мне было жутко, и неприятно, все вертелось перед глазами в темноте, проницаемой противным светом от фонаря репортеров. Потом полицейский совсем задрал мою ночнушку, транс началал нагло сжимать молочные железы, а полицейский хлестал цепью очень больно по заднице, приговаривая что-то. Я полузакричала- полузастоала, когда вдобавок почувствовала, как полицейский резко вошел в меня сзади, хлопая по моим ягодицам рукой. Я помню, как один из репортеров с рыжими волосами сунул камеру мне прямо в лицо и спросил: "что вы чувствуете? Вам приятно, неправдали??" Я закричала, мне было больно. Все вокруг громко и неприятно смеялись. Полицейский продолжал насиловать меня, а трансвестит обнял за талию, целуя лицо. Мне казалось, это будет длиться вечно. Когда полицейский все же закончил трахать меня, облив мою спину и ноги спермой, один из репортеров, тот рыжий, резко опустил меня за плечи на колени. Он расстегнул ширинку и, вытащив свой инструмент, ударил меня им по лицу, приговаливая: "а как насчет немножко отсасать, киска? Пососи мою конфетку и тебе станет легче, солнышко:"
     Он продолжал хлестать меня своим пенисом по щеке, пока я окончательно не сломалась и взяла в рот его чудовищный прибор. Я никогда раньше не занималась подобным, у нас с моим парнем были всегда очень интеллегентные взаимотношения. Я не помню, что было дальше, скольким еще подонкам я отсосала, потому что потом я уже потеряла сознание, а когда очнулась, их уже не было".
     Записка, странным образом попавшая на стол после трагической гибели шайки подростков, так и неопознанных, гласила:
     Мы никогда, мы больше никогда не будем делать этого.