Угар перестройки. Я тогда работал в частной семейной фирме по компьютерной части. Владельцем был Тимур - здоровый такой мужик, татарин по национальности. Хотя с виду и не дашь, ну разве что морда не очень бритая. Да в общем, неплохой был мужик. Жулик, конечно - а кто из бизнесменов не жулик? Если бы еще и зарплату вовремя платил - цены бы ему не было! А на всякий случай этот Тимур придумал такую штуку: директором фирмы юридически была его жена, Ленка. У них четверо детей было, так что в случае чего Ленка бы получила бы скидку от закона, как многодетная мать. Она ставила свои подписи на договорах и платежках, а заправлял всем Тимур. В Ленке ничего такого необычного не было: обычная русская многодетная баба, небольшого росту. Единственно, что меня удивляло - это то что дома она ходила в халате и таких сатиновых шароварах. Ну что - мусульманин, он и в Африке мусульманин. Спасибо, паранджу не заставляет носить.
     Не помню, что мне снилось в это утро. Что-то приятное, я думаю. Разбудил меня телефон, и на этом приятные сны прекратились. Звонила Ленка.
     - Саша, ты можешь сейчас подойти? Тимуру надо срочно договор напечатать.
     - Ага. Иду.
     Я когда вышел из дома, то вдруг сообразил, что происходит нечто необычное. Время - около шести, а Тимур раньше одиннадцати сроду не вставал. Дверь открыла Ленка, и мы прошли на кухню.
     - Слышь, Сашка, - говорит Ленка своим таким грубоватым голосом - Тимур-то спит ещё. Ты подожди пока. Кофе хочешь?
     - Ну, можно.
     Пьём кофе, вытягиваем печенюшки из вазочки, ну там разные конфетки. Ленка сидит напротив и так в упор на меня смотрит. И взгляд у неё какой-то томный. Глаза у неё накрашены, что ли. Потом и говорит таким низким хрипловатым голосом:
     - В последней партии неисправный компьютер попался. Что там было?
     Ну никогда она со мной так не говорила. Ушла бы дрыхнуть, а ты сиди и жди на кухне, пока Тимур проснётся.
     - А там, понимаешь, дорожка у флопповода треснула. И с дискеты поэтому не загрузишься. Так я взял.
     Говорю, а сам осёкся даже. Взгляд у нашего генерального директора стал такой бархатистый, сама почти шёпотом так: "Да, да." - всё ближе и ближе так ко мне наклоняется.
     - И что там? Что там с дорожкой? Что там, Саша?
     А сама у же близко так. Ещё немного - и прямо в её волосы носом ткнусь. Как-то я дёрнулся неловко, да кофе прямо себе на живот и пролил. Ленка захихикала так весело и говорит:
     - Ну, пойдём быстро в ванну!
     В ванне у неё чёрт голову сломит. А что ждать от бизнес-вумэн? Стиральная машина такая большая, импортная - вся сверху завалена грязным бельём.
     - Чего стоишь? Снимай рубашку! Сейчас быстро выстираем.
     Это уже опять голос Генерального. Как по команде, начинаю расстегивать рубашку. Ленка тем временем открывает машину и выгребает оттуда такую кучу белья, что груда на машине грозит обвалиться. Рубашка летит в машину, и та принимается мерно её пережёвывать. Груда грязного белья на машине начинает угрожающе крениться.
     - Саш, ты встань сюда. Вот, к машине. Сядь и обопрись, а то всё упадёт на пол!
     Подпираю спиной груду, а Ленка уже опять рядом.
     - Вот и хорошо, Сашенька. Вот так и стой. Так и стой.
     Опять её глаза совсем рядом. И волосы щекотят мне щёку.
     - Я, может на кухне посижу?
     - На кухне? А кто же машинку подпирать будет? Я, слабая женщина? Хочешь меня бросить здесь, в ванной? Вот сейчас пойду и пожалуюсь Тимуру!
     С этим словами она улыбаясь, медленно развязывает пояс своего купального халата, полы расходятся, и я оторопело раззявив рот, перевожу взгляд с её лица на не первой свежести бежевый лифчик, на голубые застиранные трусы под слегка выпирающим животом, и снова на её снова ставшие бархатными, подкрашенные глаза.
     - Знаешь, что с тобой Тимур сделает, а? Когда увидит тебя без рубашки, а меня без шальвар?
     - Лена, зачем? Не надо!
     - Вот. Будешь слушаться. Да?
     - Да.
     - Да. Да. Да.
     Ленкины губы и волосы ползают по моему лицу. Она целует мне шею, гладит по спине, впивается по очереди в мои соски. Я чувствую всё возрастающее напряжение у себя в джинсах.
     - Сашенька, сладенький мой! Ты ведь сделаешь для меня это?
     - Что это?
     Она на секунду отрывается от меня и, встав вполоборота, стягивает с себя трусы. Её голые ноги мелькают между полами халата. Прикрывая низ живота трусами, она поворачивается и делает шаг ко мне. Обняв за шею, впивается мне в рот, слегка пощекотав мои губы кончиком языка.
     - Все бабы, мои знакомые, уже пробовали это, а я всё ещё нет. Сашенька, давай пониже!
     Она с силой нажимает мне на плечи, и я опускаюсь на колени.
     - Только не смотри, Сашенька! Хорошо?
     Совершенно ошеломлённый, я даже не сопротивляюсь, когда, прижав мою голову к машинке животом, Ленка зацепляет резинку трусов мне за нос и натягивает их мне на лицо.
     - Давай, Сашенька! Давай, сладенький мой! Ну, давай мне здесь.
     Всё дальнейшее граничило с каким-то бредом и нереальностью. В моих глазах - вылинялая голубизна, мой затылок, вдавленный в ком белья, покоится на мерно ворчащей машинке, плечо прижато к машинке ленкиным голым горячим бедром. Где-то слева от моего уха я слышу, как Ленка засовывает в бельё свою ногу, немного приподнимается на ней. Последнее, что я слышу, это строгий голос Генерального:
     - Сашка, смотри - Тимура позову!
     Затем горячие руки обхватывают мои уши, и моя голова оказывается намертво зажатой между её руками. Затем через ветхую ткань трусов я чувствую незнакомый терпкий кофейно-щелочной запах, и к моему подбородку и губам прижимается что-то горячее, влажное, волосатое.
     Конечно, я видел такое раньше в порнофильмах, но сам никогда это не пробовал. Да и не попробовал бы никогда, если бы. Тимур, да он меня просто кастрирует, если узнает! Надо Федя. Надо!
     Я нерешительно открываю рот, и он тут же заполняется волосатым, потным комком. Робко провожу кончиком языка, разыскивая то место, откуда вышли все четверо тимуровых детей. Волосы, везде волосы. И язык не настолько длинный и твёрдый, чтобы протиснуться к цели. Чёрт возьми, как же это делается? Ведь делают же как-то. Поднимаю левую руку, натыкаюсь на ленкино бедро у меня над головой. Гладя его, двигаю рукой к основанию. Похоже, моей насильнице это нравится. Она что-то го