В очереди за автографами было человек двадцать. До закрытия магазина оставалось полчаса и Аркадий Семенович прикинул, что успеет всем подписать книги. Потом малый фуршет в кабинете директриссы, потом на такси минут сорок. Часам к девяти вечера он будет у Ваньки. Друг обещал приготовить кролика по-венски и какой-то особенный салат... Аркадий Семенович даже зажмурился от удовольствия!

С Ванькой Козловым они приятельствовали с журфака универа. Их называли «Ильф и Петров», потому что писали они только вместе. После окончания университета, их писательский тандем окончательно созрел, и друзья стали писать исторические романы под псевдонимом «А.И.Купцов». Совместное творчество закончилось, когда Ванька женился. Его жена оказалась склочной, завистливой и жадной бабой. Она устраивала мужу скандалы, требовала, чтобы Иван перестал общаться с «этим бабником Аркашкой». В конце концов, она расстроила их совместное творчество. Но полгода назад Ванькина жена умерла, и теперь им никто не мешает дружить, как раньше...

...Последней в очереди за автографами была толстая некрасивая девушка в очках. Аркадий Семенович написал ей короткое посвящение в стихах, которое давно придумал как раз для таких поклонниц. От волнения, девушка расплакалась, и писателю пришлось долго ее утешать. Наконец, толстушка успокоилась, и ушла.

Хозяйка книжного магазина отпустила персонал, закрыла магазин и пригласила писателя в свой кабинет на фуршет. Пока она сервировала стол, писатель оценивающе ее рассматривал.

Привлекательная брюнетка бальзаковского возраста, со вкусом одета... Грудь, бедра, ноги - все ок! Глазками стреляет в меня так, что сразу понятно - после фуршета будет ягода-малина...

Хозяйка позвала его к столу. Они выпили по бокалу шампанского, закусили тортом. Аркадий Семенович отставил бокал, притянул женщину к себе и стал расстегивать блузку. Под ней оказался шикарный черный бюстгалтер, который едва сдерживал налитые груди. Писатель расстегнул лифчик и бросил его на кресло. Затем, вежливо перевел брюнетку в позицию «дог-стайл», заставив лечь на стол, лицом вниз. Расстегнул юбку, взялся большими пальцами за резинку шелковых кружевных трусиков, и медленно опустил их вниз, к коленям хозяйки кабинета.

Ему открылась крутая загорелая попа, без признаков жира и целлюлита. Посредине этого великолепия призывно алело розовое колечко ануса, подрагивающее в предвкушении предстоящего соития. Аркадий Семенович взял со стола салфетку, смочил ее шампанским, слегка протер анус и приник к нему губами. Язык писателя проник внутрь, погулял там, затем перебрался в нижнее отверстие, нашел вздыбленный бугорок клитора и принялся обрабатывать его круговыми движениями.

Женщина дрожала и постанывала. Ее гнездышко истекало соками, от запаха которых, у писателя кружилась голова.

Пора метать копье, а то кончу в трусы, как мальчишка!.

Аркадий Семенович снял брюки, надел презерватив на свое вздыбленное, внушительных размеров, копье, и ввел его в предназначенное тому место. Писатель принялся трахать брюнетку, с силой вводя член и медленно вытаскивая. Через пару минут, они одновременно пришли к финишу.

Одевшись и допив шампанское, Аркадий Семенович вежливо отклонил предложение брюнетки продолжить праздник на ее квартире. Писатель сослался на усталость, поцеловал даме ручку, пообещал позвонить, и отбыл на такси к другу.

***

-...Эх, Ванька, не ту профессию ты выбрал! - Аркадий Семенович отложил вилку, подобрал мякишом с тарелки остатки соуса и с удовольствием съел хлеб.

- Кролики по-венски тебе удаются лучше, чем «Зайцы в собственном соку»!

Это был намек на последнюю книгу Ивана Козлова, которая с треском провалилась в продаже. Друг махнул рукой:

-Просто захотелось вдруг выбраться из преданий старины глубокой и написать что-нибудь эдакое...

-Интрига в «Зайцах» есть, и сюжет крепкий, – продолжал Аркадий Семенович. - Слепил бы чистый детектив, народ у нас такое чтиво любит. А ты в иронию ударился! «Иронический детектив» - это бабская тематика, там Дашка Гонцова и Маринка Петрова обосновались давно и надолго. Поэтому, они подтянули прикормленых журналюг и те порвали твоих «Зайцев», как Тузик грелку! Такую волну критики организовали, мама не горюй!

Аркадий Семенович кивнул на пачку газет на журнальном столике.

-Кстати, по твоему новому роману у меня тоже есть замечания! – Ванька хитровато прищурился.

-Хочешь отыграться за мою критику? – хмыкнул Аркадий Семенович.

-Нет, я и сам знаю, что пролетел с «Зайцами». Но твой новый роман «Барин», меня приятно удивил, Аркаша! Ты такого там наворотил – волосы дыбом встают! Над сценой, когда жену и детей крепостного конюха отдают за карточные долги другому помещику, обрыдаться можно!

Иван налил себе коньяку, отпил глоток.

-Но почему в твоем романе только одна сцена насилия, где барин насмерть запытал кузнеца за плохо подкованную лошадь? Мы ведь вместе работали в архивах. Ты же знаешь, что творили помещики с крепостными в елизаветинскую эпоху. Крестьян забивали кнутами до смерти, травили собаками, заколачивали в бочки и скатывали с горы... А над женщинами как издевались?! Аркашка, я тебя не узнаю. Как же ты прошел мимо такой темы?

-Понимаешь, Ванька, были в романе такие сцены. Но когда я закончил книгу, то понял, что их слишком много. При таком обилии крови, роман понижается до уровня «хавки для пипла»...

Аркадий Семенович не договорил. У него вдруг потемнело в глазах и закружилась голова.

...Очнулся Аркадий Семенович от боли в руке, словно его укусил огромный комар. Он открыл глаза и увидел человека в белом халате.

-Что со мной? – слабым голосом спросил писатель.

-Сердечко у вас прихватило, господин хороший! С коньячком завязывать надо, в вашем-то возрасте. Полежите пару деньков, попейте бульончик, кашку покушайте....

Врач собрал чемоданчик и вышел, сопровождаемый Козловым. В прихожей, Иван вручил ему книгу Аркадия Семеновича с автографом и сунул в нагрудный карман халата пятьсот рублей. Козлов закрыл дверь и вернулся в квартиру.

-Ну, Аркаша, ты меня напугал! Как себя чувствуешь?

-Голова кружится. А что со мной было?

-Обморок с Вами случимшись, барин, - хохотнул друг. -Однако, доктор прав, пить надо меньше. В магазине, небось, тоже наливали?

-Бутылку шампанского распили с хозяйкой. Потом я ее трахнул, и к тебе поехал.

-Ну, ты и кобель, Аркаша! Тебе почти шестьдесят, а ты все не уймешься. Кстати, директриса-то ничего? Познакомишь?

-Да хоть завтра! Ей, правда, около пятидесяти, но фигура супер. А попка просто розанчик!

-Полтинник?! – притворно ахнул Ванька. – Ты уже на старушек перекинулся?

-Что поделаешь, Ванюша, - Аркадий Семенович грустно усмехнулся. –Молодые девки нынче жадные, все бы им деньги, да тряпки. А мы с тобой, увы, не миллионеры.

-Да уж... – протянул Козлов. – Хорошо было помещикам, бери любую крепостную девку, да в баню!

-Эх, Ванюша, сесть бы сейчас в машину времени, да полететь в 17-й век, в мой роман... - Последние слова Аркадий Семенович произнес в полудреме, сказывалось воздействие лекарства.

Иван заботливо поправил другу одеяло, выключил свет и вышел из комнаты.



Глава 2.



Аркадий Семенович почувствовал укол в щиколотку. Он дернул ногой и открыл глаза. Над его головой раскинулось огромное синее небо, в котором сияло солнце. Что-то снова укололо ногу, и еще, и еще. Аркадий Семенович вскочил и в ужасе стал стряхивать с себя огромных рыжих муравьев. Увидев совсем рядом тихую гладь озера, писатель бросился туда.

По мере того, как стихала боль от укусов, приходило кошмарное осознание того, что он голый. Аркадий Семенович ошалело крутил головой, пытаясь сообразить, что это за местность и как он сюда попал. С берега послышались голоса. Писатель вздрогнул, юркнул в прибрежные кусты и осторожно раздвинул ветки...

Из лесу вышли два мужика, бородатые, в лаптях, домотканных полотняных штанах с заплатками, и таких же рубахах. Рядом с ними, шла смазливая девка, лет двадцати. Она была в простом сарафане, с вышитым на рукавах скупым орнаментом, на голове повязан белый платок. И мужики, и девка выглядели так, как показывают крестьян в исторических фильмах.

Кино, что-ли, здесь снимают?

Мужики подошли к берегу, неспешно разоблачились и с уханьем кинулись в воду. Аркадий Семенович с удивлением отметил, что трусов на мужчинах нет. И бороды они не сняли, значит, растительность на лицах настоящая. Внимание писателя переключилось на девушку. Она отошла за кусты, сняла сарафан, под которым не оказалось ничего, даже трусиков, и осторожно зашла в воду. Постояла немного, привыкая, потом окунулась с головой, ойкнула, и поплыла саженками, смешно отфыркиваясь.

Все это выглядело просто и естественно, как будто эти люди и в самом деле были крепостными крестьянами.

Нет, это не кино! Но ведь не может быть, чтобы, я каким-то чудом попал в семнадцатый век?!

Девушка доплыла до середины озерка, развернулась и поплыла назад. Выйдя из воды, она обернулась и крикнула:

-Васен, Митрий, давайтя к берегу! А то скоро гости к барину нагрянут, а нас нетути!

Мужики вылезли на берег, отряхнулись, но одеваться не стали. Тот, что постарше, весело подмигнул молодому и отправился к тому месту, где стояла девушка. Она отжимала волосы, стоя спиной к приближающемуся мужику. Тот подкрался к девушке и обхватил ее руками. Деваха ойкнула:

-Ты че, Митрий! Неровен час, увидит кто и донесет барину! Запорят же обоих на конюшне!

-Авось не увидят! – весело хохотнул мужик. Не раскрывая объятий, он потянул девушку к поваленному дереву. Девушка, видимо, была не против, потому что нагнулась, уперлась в ствол и раздвинула ноги. Мужик вогнал ей в нужное место внушительных размеров член, и стал трахать девушку, придерживая за волосы.

Молодой парень подошел к сладкой парочке. Наблюдая за соитием, он правой рукой вздрачивал свой короткий толстый член.

Наконец, Митрий заухал, словно филин ночью, обмяк, и оторвался от девки:

-Ох, и сладкая ты баба, Лизка! Недаром тебя барин в баню с собой берет!

Не меняя позы, Лизка повернула голову к мужикам:

-Я-то сладкая, да ты кислый! Только разгорячилась, а ты уж и погас! Васен, давай уж залазь, коль Митрий сгорел так скоро!

Васен поднял вздыбленный член, и засадил Лизке. Но, видимо, зрелище соития и дрочка так разогрели Васена, что он тоже быстро перегорел. Минуты не прошло, как Васен шумно выпустил воздух и вытащил опавший член.

-Эх, вы! – презрительно сказала Лизка. – Вам не с бабами, а с хрюшками ипстися!

Васен смущенно передернул плечами, оделся и зашагал вслед за старшим товарищем. Лизка вошла в воду, ополоснулась, и стала одеваться.

Неожиданно, ветка, за которую держался Аркадий Семенович, хрустнула и сломалась. Лизка обернулась и увидела в прибрежных кустах незнакомого мужчину. Она вскрикнула от ужаса, подхватила одежду и бросилась бежать.

Аркадий Семенович кинулся за ней. Догнал девку, схватил ее за руку и повалил на траву.

-Отвечай, шалава, вы кто такие?!

-Барина Ивана Тимофеевича Лескова крепостные... - Лизка дрожала от страха. -Я в горницах служу, Митрий кучер барский, а Васен лакей... Не губите барин, пожалейте! Иван Петрович узнает - насмерть засечет! Пожалейте, все для вас сделаю!

-Ты грамотная?

-Барыня покойная учила азбуке. И цифирь разбираю...

-Какой год сейчас?

-Чаво? - переспросила девка.

-Год какой ноне?! – рявкнул Аркадий Семенович.

-Одна тысяча шестьсот восемьдесят третий от рождества Христова, – недоуменно глядя на писателя, ответила девка.

Аркадий Семенович недоуменно покачал головой. По всему выходило, что он действительно каким-то непонятным образом попал в семнадцатый век. Но с этим мы потом разберемся, подумал он, сейчас главное – добыть одежду.

-Вставай, дура, и слушай! Я твоему барину ничего не скажу, но и ты должна будешь мне помочь.

Видя, что незнакомый барин сменил гнев на милость, Лизка успокоилась. Аркадий Семенович оглядел ее ладное тело и у него взыграло между ног. Лизка посмотрела туда, все поняла и призывно раздвинула ноги. Аркадий Семенович лег на нее и вставил свой инструмент...

Лизка обхватила его спину руками и подмахивала так, что писатель еле удерживался «в седле». Наконец, Лизка замычала и кончила, сотрясаясь всем телом. Аркадий Семенович засмеялся и тоже кончил – бурно и обильно, как в молодости.



ГЛАВА 3.



После секса, который Лизке явно понравился, Аркадий Семенович расспросил девку поподробнее.

Барин Лизки, Иван Тимофеевич Лесков, был отставным майором. Ему седьмой десяток пошел, но он еще крепок умом и телом, хотя и пьет много. Барин холост, жена померла пять лет назад, а детей Бог прибрал еще в младенчестве. Иван Тимофеевич строг и на расправу крут, чуть что – сразу на конюшню и кнутом, а то и в бочку с крысами посадить может. Когда барин был помоложе, ни одной девки не пропускал. Бывало, идет он на мельницу, а навстречу молодуха по воду с коромыслом. Барин коромысло в сторону, девку на траву, и ну драть прилюдно! Теперь уже у него не стоит, так он в бане игрища устраивает. Позовет пару-тройку девок и глухонемого мельника, у которого хер, как у коня, и пока тот одну девку охаживает, остальные барину причинное место вылизывают, а он их щупает.

Еще Лизка сказала, что барин в карты любит играть. Услышав это, писатель повеселел. В теперешних обстоятельствах, ему потребуются деньги, а где их взять? Вот и попробуем выиграть в карты!

Аркадий Семенович с картами был «на ты». Играть его научил один старик, бывший карточный катала. Как-то раз, Аркаша с Ванькой дежурили в народной дружине и задержали хулиганов, напавших на пожилого мужчину. В благодарность за спасение, старик пригласил ребят к себе домой и угостил водочкой под хорошую закусь. Старик оказался бывшим карточным каталой. Он показал парням несколько шулерских приемов. Аркадий увлекся, стал брать у каталы уроки. Родители Аркадия были простыми рабочими, и помогать сыну-студенту не могли. Аркадий стал ездить в поездах дальнего следования. Билеты он брал в купированные вагоны. Попутчикам, которые были солидными людьми, он объяснял, что в общий билетов не было, и ему пришлось выложить на билет все деньги. Худенький паренек в очках выглядел типичным студентом. Его жалели, давали поесть и выпить. Через какое-то время, Аркадий предлагал соседям по купе перекинуться в картишки, чтобы скрасить время. Он всегда выигрывал у случайных попутчиков...

Еще Лизка рассказала, что имение Лескова находится верстах в тридцати от уездного города Валича. Аркадий Семенович хорошо знал историю этого города. В 17 веке, Валич был районным центром Костромского заволжья, там было много мельниц и пушнины. И тут же выстроилась легенда его появления здесь...

-Лизка, ты должна мне помочь, - сказал писатель. - Со мной такая история приключилась, что страшно и сказать! Я потомственный дворянин, зовут Аркадий Семенович Козлов (имя-отчество писатель решил оставить свои, чтобы не путаться, а фамилию взял Ванькину, русскую, потому что своя на немецкую больше смахивала). Я давно живу за границей, в Англии, а ноне приехал закупить зерно. В Валиче, у моей кареты сломалась ось. Пока чинили, зашел в в трактир. Какие-то проезжие предложили в карты по маленькой. Оказались шулера, обчистили, как липку. С горя напился и уснул в трактире. Проснулся уже здесь, голый.

Лизка слушала с раскрытым ртом.

-Вот такая история! Я бы к твоему барину за помощью обратился, да стыдно в таком-то виде! Ну, что, Лизавета, поможешь купцу англицкому? А уж я тебя опосля по-царски награжу. И денег дам, и колечко золотое с камешком подарю. Только чтобы секрет держать крепко, никому ни слова!

-А что делать-то надо?

-Поцарапай меня в разных местах, чтобы кровь пошла. Потом, я лягу в кустах при дороге, а ты беги к барину, зови на помощь. А я скажу, что разбойники напали на меня в энтих местах, ограбили, раздели, а карету угнали!

По указанию Аркадия Семеновича, Лизка расцарапала ему ногтями шею и плечо, так чтобы пошла кровь. Потом отвела на дорогу, ведущую к усадьбе и помчалась к усадьбе с криками о помощи. Писатель лег на обочину, раскинул руки и принял обморочный вид...

***

Помещик Лесков принял живейшее участие в судьбе ограбленного разбойниками англицкого купца. Аркадия Семеновича перенесли в усадьбу, умыли, перевязали, поместили в лучшую горницу и приставили к гостю Лизку, для услужения. Иван Тимофеевич приказал принести "англичанину" собственный парадный кафтан и все прочее, необходимое человеку дворянского звания.

К вечеру, "англичанину" стало лучше. Аркадий Семенович оделся, надушился, и вышел в гостиную. Хозяин с улыбкой подошел к нему, поинтересовался самочувствием. Подозвал лакея Васена, приказал подать наливочки вишневой. После третьей рюмочки, Аркадий Семенович "заметил" на столике карты и поинтересовался, играет ли хозяин. Иван Тимофеевич ответил, что любит перекинуться в картишки. Аркадий Семенович ответил, что охотно бы сыграл, но деньги-то разбойники отняли. Иван Тимофеевич любезно предложил англицкому купцу сто целковых в долг.

Спустя час, долг был отыгран. Через два часа, хозяин проиграл гостю Лизку, двух гончих и мельницу. Иван Тимофеевич был зол, горячился, пил наливку стаканами, и снова проигрывал. К полночи, хозяин проиграл "англичанину" имение и подписал закладную.

Ночью, Ивану Тимофеевичу стало плохо. Послали за доктором. Но когда тот приехал, помещик уже скончался от апоплексического удара.

Аркадий Семенович, в одночасье, стал хозяином имения и повелителем девяти с лишком сотен крестьянских душ.



Глава четвертая.



Похороны помещика Лескова прошли тихо, в присутствии попа, да земского ярыжки, который представлял власть и полицию в одном лице. Он же выписал бумагу о смерти Лескова. После поминок, ярыжке поставили в коляску две большие корзины с битой птицей, свежими яйцами и медком. Напоследок, Аркадий Семенович вручил чиновнику пять золотых.

После похорон, Аркадий Семенович вызвал Лизку, Митрия и Васена.

-Слушайте мою барскую милость! Отныне, Лизку величать с отчеством - Елизавета Петровна. Потому, как она будет моей домоправительницей. Ты, Митрий, говорят грамоте учен. Назначаю тебя главным над конюшней и мельницей. Ну, а ты, Васен, будешь моим личным лакеем.

Лизка от счастья застыла столбом, разинув рот. Мужики повалились на колени, стали ловить руки барина, чтобы поцеловать. Но Аркадий Семенович прикрикнул на них:

-Не люблю я этих нежностей! Служите хорошо, не воруйте, и я буду доволен.

-Барин-батюшка, век не забудем твоей милости! – проговорил с надрывом в голосе Митрий. – Отслужим, как есть отслужим!

-Митрий и Васен, ступайте теперь же к ключнику. Пусть выдаст вам старую барскую одежду. Выберите несколько перемен, рубахи, сапоги. Я хочу, чтобы вы оба выглядели прилично. А ты, Лизавета Петровна, собери дворню возле бани.

Аркадий Семенович собирался управлять своим новым имением по принципу «кнут и пряник», поэтому следовало сразу показать, что новый барин строг, но справедлив.

- При старом барине было вам нелегко! – начал свою «тронную» речь новый помещик, когда дворовые собрались.

- Крут был на расправу покойничек. И розгами потчевал, и в бочки с крысами саживал, и огнем жег. Так?

Люди молчали, не понимая, чего от них хочет новый барин.

-Но ведь было за что, согласитесь? Ну, вот ты, например, что скажешь? Доставалось тебе от барина? - Аркадий Семенович указал на стоявшего впереди мужика. Огромный бородатый детина помялся.

-Конешно, всяко бывало...- смущенно произнес он. –На Рождество, я дрова в горницу таскал, ну и на барскую наливочку... того... позарился. Так барин меня на конюшню и отправил. До сих пор зад чешется...

Мужики хохотнули в бороды.

-Я вам так скажу, мужики! - Голос нового барина окреп. -У меня тоже не забалуете! В бочки сажать не буду, но за провинности спрошу строго! А теперь слушайте приказ - завтра плотникам строить баню у реки. Всем, кто в дому работает, мыться в той бане каждый день, вечером. С утра лица мыть, рты мятой полоскать, бороды и головы расчесывать гребнями. Вшей бить, пока не выведите совсем. Одежду я вам прикажу выдавать казенную, со сменным запасом. Кто будет в мытье отлынивать, аль нечесаным ходить, тому по десять плетей! Всем понятно?

Мужики испуганно закивали нечесанными головами.

-Все, пошли прочь!

***

Прошло две недели. Аркадий Семенович многое поменял в доме. Все углы вымели, паутину сняли, полы выскоблили, тараканов вытравили. Старую мебель и ковры, в которых гнездились полчища свирепых клопов, сожгли. Из города привезли новую мебель и новые ковры.

По ночам, Аркадия Семеновича обслуживала Лизка. Дело свое она знала, так что барин был доволен.

Сегодня с утра, писатель приказал Лизке собрать молодых девок, которые еще не имели женихов. Когда девки собрались во дворе, Лизка объявила им, что барин желает выбрать себе прислугу. Те, кому выпадет такая милость, будут жить, как в раю, на всем готовом, а родне избранниц барин пожалует по корове.

Аркадий Семенович подошел к девкам, внимательно осмотрел их. Отобрал троих, остальных отпустил по домам. Избранницы стояли потупясь, не смея поднять глаза на барина. Две девчонки лет по 17, беленькая и рыженькая, третья - годков на несколько помладше, но уже с округлостями, грудки под сарафанчиком колобашками топорщатся...

Аркадий Семенович повернулся к Лизке:

-Этих я при себе оставляю. Отведи в баню, пусть их вымоют хорошенько. Вши вычеши, если есть. Наряди во все новое, покорми, конфет с пряниками дай. Вечером приведешь в спальню.

Аркадий Семенович позвал Васена и вместе с ним отправился на конюшню. Новый барин завел такой порядок – ежедневно, поутру, принимал на конюшне доклад Митрия о том, что вчера произошло в деревне, и лично наказывал провинившихся.

В конюшне, Васен поставил барину кресло, раскрыл принесенный с собой поставец, достал графинчик, нарезал сыру, налил в бокал наливочки.

Аркадий Семенович потягивал из бокала пряную жидкость, закусывал сыром и слушал доклад Митрия. Поодаль, переминались с ноги на ногу «штрафники» - худой истопник, с испитым лицом, и толстая баба-кухарка. Вина истопника была в том, что он вчера с утра залил зеньки, и когда кочергой шурудил в печи, полена горящие просыпались на пол. Огонь залили, но пол возле печи подгорел и дыму было много. Кухаркина вина была не в меру тяжелей. Она варила узвар из груш, да вместо сахару сыпанула соли.

-Митрий, скажи кузнецу, пусть листов железных нарежет, да на полу перед печами прибьет. А этого пьяницу, вместе с бабой на станок! – приказал Аркадий Семенович. - Я их выпорю, чтобы неповадно было винище жрать и барина солью травить!

Митрий поклонился и ушел. Васен подвел дрожащих от страха истопника и кухарку к специально сколоченному станку. Лакей вставил руки и ноги провинившихся в ременные петли, и затянул. Затем, сдернул с истопника портки, а бабе задрал сарафан.

Барин поднялся, взял поданную лакеем плеть и подошел к станку. Каждый раз, перед экзекуцией, Аркадий Семенович испытывал возбуждение. Руки подрагивали, сердце начинало учащенно биться, в штанах загорался огонь. Он не спешил, примериваясь, с кого начать. Худой зад истопника ему не понравился. Иное дело задница кухарки, которая по форму напоминала распухшую квашню!

Аркадий Семенович похлопал бабу по ляжке. Кухарка пискнула, словно мышь под сапогом. Васен шумно втянул ноздрями воздух и облизнул губы. Взгляд его был прикован к огромной заднице. Аркадию Семеновичу пришла в голову забавная мысль...

-Что, Васен, нравится жопа?

Лакей кивнул, не отрывая взгляда от ляжек кухарки.

-А ну-ка, вставь ей хер по самые уши!

Васен полез в штаны и вытащил толстый хер, на конце которого торчала раздвоенная красная головка. Он поплевал на ладонь, намазал член слюной, подошел к бабе, раздвинул ей задницу, и стал вставлять ей хер в очко.

У бабы глаза полезли на лоб! Она взвыла во весь голос, это еще больше раззадорило Васена. Он крякнул, поднатужился и всадил член до упора.

Аркадий Семенович подошел ближе, чтобы лучше видеть картину анального соития. Писатель покрылся потом и внутренне дрожал, глядя, как Васен с размаха загоняет кухарке «по самые помидоры». Наконец, лакей последний раз всадил бабе, сжал руками ее огромную задницу и засопел. Оторвался от кухарки, вытащил измазанный дерьмом хер, и на полусогнутых ногах потащился в угол, где стояла бочка с водой.

Аркадий Семенович хотел сейчас только одного – засадить кому-нибудь и облегчиться. Он отшвырнул плеть и вышел из конюшни. Мимо, по тропинке, мелко семенила дородная девка в цветастом сарафане. На ее плече покачивалось коромысло с двумя полными ведрами. Завидев барина, девка испуганно ойкнула и остановилась. Писатель подскочил к ней, сбросил с ее плеча коромысло и потащил девку в конюшню.

Увидев станок, на котором лежали два привязанных тела, девка обмерла. Аркадий Семенович швырнул ее на солому, задрал сарафан, вытащил звеневший от возбуждения член и засадил девке. Писатель кончил почти сразу, обмяк и затих, отдыхая. Девка под ним дышала тяжело и часто.

Аркадий Семенович встал, подтянул штаны, и пересел в кресло. Васен подал ему наливочки. Барин выпил залпом, отдал бокал лакею. Посмотрел на девку, которая лежала растрепанная на соломе, не решаясь встать.

-Как зовут? – спросил писатель.

-Ма... Маланья... – прошептала девка, косясь на страшный станок.

-Ты, вот что, Маланья... Пойди в усадьбу, найти Лизавету Петровну, управительницу. Скажи, что я тебя беру в горницах работать.

Девка вскочила и кинулась целовать барину руку.

-Довольно, довольно, ступай! – буркнул Аркадий Семенович. Девка выскочила из конюшни, и помчалась к усадьбе.

-Давай, Васен, приступай! - сказал писатель устало. -Всыпь им по десять и пойдем, дел много!

Васен взял плеть и подошел к станку. Отсчитал десяток плетей истопнику, и перешел к кухарке. Похлопал широкой ладонью по ее огромной заднице, баба смешно ойкнула. Васен отошел к бочке с водой, смочил в ней витую кожаную рукоять плети, раздвинул толстые ляжки кухарки, и стал медленно вставлять мокрую рукоять в анальное отверстие. Баба взвыла и задергалась на станке. Это только раззадорило лакея, тот хохотнул и засадил тридцатисантиметровую рукоять до упора.

-Васен, хватит изгаляться. Дай ей пару плетей, и пойдем, дел много.

Васен вытащил плеть. Баба громко пукнула. Лакей выругался и хлестнул кухарку наотмашь. На жирных ляжках сразу вспух кровавый рубец. Васен вымыл в бочке рукоять плети, помыл руки и поспешил вслед за барином.

Аркадий Семенович обошел все поместье. Побывал на мельнице, на пруду, куда, по его приказанию, запустили зеркальных карпов. В усадьбу, они с Васеном вернулись вечером. Завидев барина, вестовой слуга ударил в колокол. Из дома выскочила Лизка и поклонилась.

-Лиза, девка приходила, как ее... Маланья, что ли?

-Пришла, пришла, Аркадий Семенович! Малашка - девка с понятием, быстро всему научится. Пожелаете нонче в баньку ее позвать?

-Нет, Малашку на завтра оставим. А сейчас пойдем, посмотрим, как там мои избранницы. Отмыли их?

Домоправительница улыбнулась:

-В семи водах мыли, семью холстами сушили! Чисто золото блестят, Аркадий Семенович!

Новый барин полностью перестроил спальню. Стены заново побелили, полы паркетные отдраили и натерли воском. Вместо старой кровати, поставили новую, из мореного дуба, сделанную плотниками по чертежам, нарисованным самим Аркадием Семеновичем. На огромную кровать положили войлочные одеяла, поверх каждый день стелили свежие простыни. Это был настоящий сексодром!

Девчонки сидели на диванчике, тесно прижавшись друг к дружке. При виде барина, они испуганно вскочили, поклонились в ноги.

-Чего дрожите? Небось, не съем я вас! – весело сказал Аркадий Семенович и погладил младшенькую по головке.

-Как звать, малявочка?

-Ан-нютка...

-А вас как, красавицы?

-Дуня... –ответила беленькая.

-Даша... – тихо сказала рыженькая.

-Ну, вот и познакомились. А теперь, разденьте меня!

Девочки несмело подошли, присели на корточки, стали стаскивать с барина сапоги. Дальше наступил черед штанов. Девочки замешкались, не зная, как приступиться. Аркадий Семенович усмехнулся, показал, где и как расстегнуть. Наконец, штаны и рубаха были сняты. Аркадий Семенович остался в трусах из тонкого батиста. Для 17-го века это была невидаль!

Девчонки стояли пунцовые, не смея поднять глаза. И только младшенькая удивленно помаргивала глазенками-вишенками, уставясь на невиданные подштаники.

Лизка фыркнула:

-Ну, чего застыли столбами?! Быстро раздеваться! Будете барину постелю греть! - И, подавая пример, сама стала стягивать сарафан.

Аркадий Семенович подошел к младшенькой, стал ей помогать. Когда его руки касались тела девочки, она вздрагивала и прикусывала губки. Когда девочки разделись догола, Лизка скомандовала:

-А теперь, в кровать!

Девчонки обрадованно запрыгнули под одеяло и укрылись до самых глаз. Лизка зашла сзади барина, чтобы не перекрывать девчонкам картину, и стала стягивать с Аркадия Семеновича подштаники. Сделать это ей удалось только со второй попытки, потому что трусы зацепились спереди. Наконец, трусы были сняты и взглядам присутствующих открылось восставшее копье, готовое к бою.

Аркадий Семенович весело хлопнул Лизку по крутой заднице:

-А ну, кобылка, покажем новеньким, как надо в седле держаться!

Лизка прикрикнула на девчонок:

-Всем смотреть! Потом вас объезжать будут!

Лизка оперлась на спинку кровати, грациозно изогнулась и выставила крутую задницу навстречу стремительно несущемуся копью...

Спустя несколько минут, устав от бешеной гонки, Аркадий Семенович оторвался от Лизки, и лег в постель рядом с Анюткой. Лизка подоткнула подушки, подала вино и пряники. Аркадий Семенович отламывал от пряника маленький кусочек, брал в губы и подносил кусочек к губам Анютки. Та брала губками пряник, за что получала поцелуй. Барин дал ей запить пряник вином. Малышка порозовела, и на каждый поцелуй отвечала заливистым смехом.

Аркадий Семенович стал поглаживать нежную кожу девочки, нашептывал ласковые слова. Когда его пальцы касались сосочков, Анютка ойкала тихонько и вздрагивала. Сосочки напряглись и вытарчивали маленькими столбиками. Аркадий Семенович приник губами к правому столбику, потом к левому, одновременно поглаживая девочку между ног. Анютку била крупная дрожь, она то крепко сдвигала ноги, зажимая руку Аркадия Семеновича, то отпускала ее, и тогда пальцы барина проникали в сокровенное местечко.

Наконец, Аркадий Семенович решил, что девочка готова. Он привстал над ней, и руками раздвинул ноги, преодолевая легкое сопротивление. Приладил член, и стал медленно вводить его. Анютка вцепилась в руки Аркадия Семеновича, и дрожала всем телом. Наконец, копье уперлось в ожидаемую преграду.

-Потерпи, милая, дальше легче пойдет! – мягко сказал Аркадий Семенович и одним ударом прорвал девственную плеву.

***

Прошло полгода. Хозяйство помещика Козлова разрослось и приносило солидную прибыль. Появилась лесопилка, оснащенная паровой машиной, в прудах плескались огромные карпы, вывозилось зерно на продажу.

По понятным причинам, Аркадий Семенович не принимал гостей, да и сам старался никуда не ездить. Если Козлову присылали приглашение, Аркадий Семенович вежливо отказывался, ссылаясь на плохое самочувствие.

К себе новый барин допускал только отставного гусарского полковника Петра Войкова. Этот пятидесятилетний великан-усач, был единственным, с кем Аркадий Семенович подружился. Они вместе ходили на охоту, а по пятницам устраивали "греческие забавы" - устраивали спектакли на темы греческих мифов. Они же играли в спектаклях главные роли, а второстепенные исполняла прислуга.

Сегодня как раз была пятница. В доме полным ходом шла подготовка к очередному спектаклю, который назывался "Похищение фавнами богини Дианы и ее служанок". В большой "парадной" зале выстроили декорацию - поляну, на которой должна была загорать обнаженная богиня Диана и ее служанки. Охотник Актеон увидит прекрасную богиню, и они полюбят друг друга. Зевс разгневается на любовников и пошлет фавнов, которые похитят Диану и ее служанок, а охотника растерзают его же собственные псы.

Все роли были расписаны, актеры назначены. Репетиции не проводились, актеры импровизировали по ходу пьесы. Костюмы тоже были сведены до минимума, и только отдельные элементы одежды говорили о том, кто есть кто.

Оркестр из доморощенных музыкантов-гусляров заиграл заунывную мелодию. Из-за деревьев показался охотник Актеон, которого играл Аркадий Семенович. Он был одет в набедренную повязку, на ногах сапоги из мягкой кожи. В руках охотник держал лук и оглядывался в поисках зверя. Из чащи выскочила грациозная лань, которую изображала Анютка. Девочка была одета в шкуру из холста, расписанного полосами. "Лань" начала бегать вокруг поляны, на которой расположились обнаженные Диана (Лизка), и ее служанки, которых играли Малашка, Дуняша, и Даша. Охотник стал подкрадываться к лани, но только он натягивал тетиву, как дичь ускользала. Богиня и ее служанки ели фрукты, пили вино и весело смеялись, ничего не замечая. Наконец, охотник прицелился и выстрелил. Лань вскрикнула и упала.

Актеон стал снимать с лани шкуру. Он разрезал веревочки, которыми был связан холст. Обнажились маленькие грудки с торчащими красными сосочками. Охотник наклонился и стал жадно целовать сосочки. Девочка лежала с закрытыми глазами, вздрагивая каждый раз, когда язык охотника прикасался к ее груди.

Из "леса" послышалось недовольное повизгивание собаки. Актеон вспомнил, что по сценарию, ему следует позвать пса. Он неохотно оторвался от сладких сосочков и свистнул. Из лесу с шумом выскочил огромный усатый пес-полковник. Он подбежал к лани, сорвал с нее остатки "шкуры" и стал жадно вылизывать промежность девочки толстым красным языком. "Лань" застонала, ее тело выгнулось... Девочка с криком кончила и распласталась на ковре-"поляне".

В это время, Диана "заметила" охотника. Богиня в ужасе вскочила на ноги и побежала. Вслед за ней, помчались служанки. Охотник догнал богиню, положил ее на поляну и овладел ею.

Пес тоже не терял времени. Он догнал одну из служанок, и повалил ее на "траву". Вылизал Малашку между ног, затем перевернул и положил на пенек. Достал огромный член и овладел служанкой сзади. Девка орала и корчилась под тяжелым "псом", но тот крепко держал ее сильными лапами. Наконец, "пес" зарычал и обмяк. Полковник выпустил девушку, та отползла в сторону и замерла.

Охотник сделал свое дело и теперь лежал на спине, а Лизка-богиня стояла на коленях, целовала его опавшее копье и вылизывала "колчаны". Пес подкрался к Диане и опрокинул ее на спину. Полковник склонился над Лизкой и стал покусывать ее большие, чуть отвисшие, груди. "Богиня" постанывала, что еще больше раззадоривало "пса". "Богиня" раздвинула ноги, гусар вошел в нее.

В это время, из лесу выскочили фавны - Митрий и Васен, одетые в козлиные шкуры. Они схватили двух оставшихся служанок и потащили в лес. По сценарию, Аквион должен был отбить девушек у фавнов, и овладеть ими. Но Аркадий Семенович задремал. Ему снилось, что в квартиру вошел давешний доктор и делает ему укол, укоризненно качая головой и приговаривая:

-В ваши годы, господин хороший, пора мемуары писать, а не девок по коврам валять...

Фавны довели "служанок" до двери залы и остановились. Видя что барин спит, Митрий и Васен отпустили девок, сняли козлиные костюмы и пошли на кухню, где им налили по стакану наливки и поставили две тарелки каши с мясом.

Полковник долго терзал Лизку, но так и не кончил. Он отпустил девку и пошел в отведенную ему гостевую комнату, приказав подать туда коньяку и ужин. Малашка принесла все, что заказал отставной гусар, и спросила, не желает ли барин, чтобы она согрела ему постелю. Но полковник сказал, что устал и хочет спать.

Малашка вернулась в парадную залу. Вместе с Лизкой, они разбудили барина и отвели его в спальню. Аркадий Семенович приказал прислать к нему казачка Федьку, чтобы тот его раздел. Лизка понимающе усмехнулась. Она вышла из спальни и разбудила казачка, который спал в кресле у входа, свернувшись в клубок. Казачок испуганно вскочил, протирая глаза.

-А ну, волчонок, быстро в спальню! Барина раздевать будешь!

Федька кивнул и юркнул в дверь спальни, неплотно прикрыв ее за собой. Лизка приникла к щели и стала смотреть, с жадным любопытством.

Казачков, барин завел на прошлой неделе. Васен отобрал в селе пяток шустрых мальцов, и привел их в баню. Лизка с Малашкой отмыли мальчишек в семи водах, подстригли и расчесали.

Мальцы стояли голые, прикрыв ладошками свои "кончики". Аркадий Семенович подзывал мальчишек, ощупывал плечи, живот, мял ягодицы, приказывал открыть рот. Двоих он забраковал - один слишком шуплый, второй щербатый, у третьего на заднице какой-то нарыв. Васен одел пацанов и вывел их из бани. Девки поклонились барину и тоже ушли.

Аркадий Семенович разглядывал оставшихся мальчишек.

-Как зовут? - спросил он пухленького мальца. Светлые кудряшки делали его похожими на ангелочка.

-Ондрейка...- тихо сказал мальчик, глядя в пол.

-А тебя? - Аркадий Семенович с улыбкой посмотрел на второго мальчишку.

-Федором кличут! - звонко отчеканил черноволосый малый, похожий на цыганенка.

-Вот что, мальцы... Я беру вас в дом казачками. Одежда у вас будет красивая, еда сладкая. Дежурить будете по очереди. А пока, ты, Федор...- барин показал на "цыганенка", - одевайсяь. Васен отведет тебя в дом и расскажет, что надо делать, и как. А ты, Андрейка, останься...

Васен увел Федьку. Барин снял халат и подозвал Андрейку. Погладил его по голове, прошелся пальчиками по плечам, стал поглаживать сосочки. От поглаживания, сосочки Андрейки напряглись и встали. Мальчик хихикнул и поежился.

-Лоскотно... прошептал он.

-Ничего, Андрейка, потом приятно будет... - ласково сказал Аркадий Семенович. Он погладил пацана между ног и ощутил затвердевший стручок. У писателя взыграло и вздыбилось копье. Он взял правую руку мальца и положил на свой член. Малый вздрогнул и отдернул руку. Барин настойчиво вернул его ладошку на место.

-Ты, Андрюша, поиграй с ним, поиграй. Погладь его, язычком полизай... Будешь хорошо играть, я тебя любить буду. А станешь противиться, велю на конюшню отправить, на станок!

Мальчик в ужасе зажмурился. Вся деревня знала о страшном станке, и желающих попасть на него не было. Андрейка открыл глаза и увидел, что барин улыбается. Он облегченно вздохнул и склонился к барскому копью. Неумело провел язычком по красной головке, затем облизал ее по кругу. Барин с шумом втянул воздух.

-Еще, маленький, еще... И ручкой обхвати его, и шкурку поддергивай, только не быстро... Вот так, вот так, хорошо... О-о!

Барин обхватил своей рукой Андрейкину ладонь, в которой был зажат член. Он задергалось, и из красной головки стала выходить белесая струйка.

-Вылизывай, вылизывай, Андрейка! - прохрипел барин. Испуганный малец принялся усердно слизывать белесую жидкость, пряную и солоноватую на вкус.

Наконец, жидкость иссякла. Копье сдулось, превратившись в сморщенный отросток. Андрейка испугался, что он сделал что-то не так, и барин теперь точно отправит его на станок. Но барин нисколько не расстроился. Наоборот, он повеселел, и сказал:

-Ты молодец, Андрейка, все правильно делал. Из тебя классная соска получится. Ну, и все остальное тоже попробуем! - Барин ласково погладил мальчика по пухлой попке...

...Козачок Федька стянул с барина сапоги и замешкался, потому что больше снимать было нечего, на барине оставалась только набедренная повязка.

-Ну, чего остановился? - насмешливо спросил Аркадий Семенович. - Это тоже снимай!

Федька раскрутил полосу материи, накрученную вокруг бедер барина и положил ее на пол, рядом с кроватью. От прикосновения рук казачка, у барина стало вздыматься копье. Аркадий Семенович притянул мальчишку к себе и наклонил его голову к члену. Казачок обнял головку члена пухлыми губами и зачмокал.

Подсматривающая за дверью Лизка, беззвучно ахнула. Незаметно подкравшийся Васен, обхватил девку за талию и развернул к себе:

-За барином подглядывать? - страшным шепотом произнес лакей. - А вот я тебя на станок!

Лизка фыркнула.

-Напужал селезень утку! - сказала она шепотом. - Ты лучше глянь, че барин с мальцом вытворяет! Страсти-то какие!

Васен прильнул к двери. Наблюдая за тем, что происходило в спальне, он то и дело отпихивал Лизку, которая лезла под его руку, пытаясь тоже посмотреть на "страсти". Во время очередной попытки, рука Лизки наткнулась на промежность лакея, и девушка ощутила его восставший член. Она тут же ухватила его рукой. Васен оторвался от захватывающего зрелища и прошептал:

-Ты че, дура?! А как барин выйдет, да нас застанет?

-Ага, выйдет он, как же! У него там сладкое повидло разлилось, он с Федькой до утра лизаться будет! Васен, я вся извелась, мочи нет. Пошли в кладовую!

Лизка потянула лакея за руку. Тот хмыкнул и пошел за домоправительницей.



Продолжение слудует.