От Тишки я ушел с высоко поднятой головой и обещанием прояснить наши странные отношения. Я ограничил себя неделей, но в первые дни все размышления сводились к одному: я отдрочил и отсосал другу. Парню. Все остальные моменты я бессознательно оставлял без внимания, а потому, засыпая в кровати после пятничной суеты, был готов дать заднюю. В конце концов, не записываться же в пидоры.

Тишка не мозолил глаза, наше с ним общение ограничивалось парой приветственных фраз и рабочими моментами. Я не сразу обратил внимание на то, что чем ближе был день нашего разговора, тем нервознее он становился. Только когда Ванек, ткнув меня в плечо, указал на шалашик обгрызанных карандашей на столе Тишки, я впервые осознал тот очевидный факт, что Тишке сейчас куда хуже, чем мне. Лишенный инициативы в принятии решения, томимый ожиданием и сомнениями, Тишка всё же находил в себе силы играть свою прежнюю роль нашего приятеля, и вряд ли хоть кто-то мог заподозрить в нем ожидающего запретный плод любовника.

Как бы то ни было, пятничным вечером я окончательно, как мне казалось, решил прекратить наши с Тишкой нелепые отношения. Да, ему будет тяжело, возможно, мы не останемся друзьями, но всё же так будет правильно.

Я как раз перечислял у себя в уме все разумные доводы о противоестественности гомосексуализма, когда в комнату вошла сестра.

-О, как блядки? – Привычно спросил я Иру. – Многим сегодня переп…

Не сразу я заметил в узкой полоске коридорного света блестящие блюдца заплаканных глаз Иры и темные полоски потекшей туши на щеках.

-Знаешь, это ведь правда больно, когда тебе в лицо молчат, - сказала Ира ледяным голосом и рухнула на свою кровать. С полминуты ничего не нарушало тишины в нашей комнате, только спина Иры вздрагивала с глухими придыханиями. Наконец, раздались всхлипы.

Я тихо оделся, вышел из комнаты, попросил маму по-женски поддержать сестру и спустился во двор. Северный ветер быстро просквозил мою малохольную болонку, зубы застучали. В голове со скрипом завертелись шестерёнки и перед глазами кадр за кадром проплывали все сцены наших с Тишкой приключений. Неожиданный и удивительно приятный поцелуй в подъезде, нежный массаж и космические объятья Тишки, наконец, его могучий торс и прямой словно ствол орудия член. Наконец я увидел всю картину целиком, а решение… Я чувствовал, что губы растягиваются в нелепой счастливой улыбке.

Однако уснул я с грустными мыслями. Ведь не случись того, что сестру бросил очередной ухажер, эта история могла бы так и закончится ничем, и если у меня был кокон из страха быть раскрытым и получить клеймо педика, и он меня устраивал, то Тишка… Бедный,… бедный бедный бедный Тишка. Но есть мысль.

Утром, как и ожидалось, семья отправилась за шмотками. Сей ритуал тщательно берегли и соблюдали наши женщины, и после очередного несостоявшегося женишка гардероб сестры полностью обновлялся. Ну, вы поняли, надо забыть предателя, уничтожить всё, что с ним связано, самой начать с чистого листа и тому подобный бабий бред. Отец понуро курил на водительском сиденье и перед отъездом лишь кинул на меня завистливый взгляд. Я от поездки отказался и первым делом направился в аптеку. У меня было как минимум часов семь свободного времени, и было чем это время занять.

И теперь по пунктам:

а. Клизма, 1шт.;

б. Родительский (т.к. есть подозрения, что не только мамин) фаллоимитатор LongLover, 1 шт.;

в. Груша тонометра – 1 шт., шприц медицинский – 1 шт., силиконовая трубка диаметром 8 мм и длиной 1 метр – 1 шт., детская соска – 1 шт., эластичная резина – 1 моток.

Из всех составляющих пункта «в» следующим образом делается анальный расширитель: Отрезаем носик шприца, чтобы получить цилиндрический коннектор, на него как можно глубже натягиваем силиконовую трубку, приматываем эластичной резиной детскую соску, другой конец трубки подсоединяем к груше. Готово.

Спустя четыре часа помытый и гладко выбритый во всех местах, а также слегка зудящем от неожиданного проникновения анусом, я стоял у тишкиной двери. Не знаю, сколько раз я подносил и отдергивал руку, но, утерев выступивший пот, наконец, постучал. Дверь открыла бабушка Тишки, которая сообщила, что он на тренировке. От чая я отказался.

Старое здание спортивного комплекса постепенно гнило и осыпалось. Большинство залов пустовали и в здании работало только два кружка: борьба и настольный теннис. Народу было не густо, в выходной день у многих находились дела поважнее. Я поднялся на верхний ряд зрительских скамеек и сразу же увидел Тишку, упражняющегося на снарядах. Хотя слово «упражнение» здесь следовало бы заменить словом разрушение, потому что лязг металла при силовых подходах от удара стойки об ограничитель был слышен на весь зал, а под весом массивных блинов ноги Тишки утопали в расстеленных матах. Я захотел его окликнуть, но вовремя спохватился и решил подождать. Он вскоре увидел меня и, словно отмахнувшись от миража, начал осторожно подходить.

-А ты чего здесь? – Спросил он, подходя и садясь рядом. – Неужто тоже решил в форму себя привести?

-Тиш.

-Не, ты обращайся, если хочешь. Могу тебе программу упражнений сделать, диету на правильный набор массы, а то ты вон кожа да кости.

-Тиш. Послушай…

-Но до вторника то ещё далеко, ты п-подумай сначала хорошенько. Я понимаю, дело серьезное, такой поворот. Да и куда спешить. Вишь, такое второпях не делается, тут с умом надо. А вообще, во вторник утром на свежую голову поговорим, всё обсудим, а там и… И дело решим. Ну, мне заниматься пора, ты тоже подходи, всё покажу.

-Ты мне нравишься, Тиш.

Новый поток слов застрял у него во рту. Лицо застыло, но по бегающим глазам было видно, что в голове у него происходит сложнейший анализ услышанных слов.

-Но…

-Что но?

-Но давай забудем это недоразумение и останемся друзьями?

-Нет никаких но, ты мне просто нравишься.

Я почувствовал, как к лицу приливает кровь, ведь мы сидели на виду у многих людей, ничем неприкрытые и оба в замешательстве. Тишка очнулся первым.

-Ты не замерз?

-А? Не особо. – Только сейчас я обратил внимание на дрожащие пальцы – по холоду я погулял прилично. – Хотя немного есть.

-Душ принять не хочешь?

-А?

Общая душевая напоминала римские термы: огромное количество кабинок и пространства между секторами, отведенными каждому спортивному кружку, сохранившаяся с советских времен мозаика на стенах и утопленная в бетоне плитка на полу передавали привет из славного прошлого. Содержались душевые в образцовой чистоте и фактически все кабинки были рабочие. Мы вошли в самую дальнюю кабинку существовавшего когда-то кружка акробатики. Традиционно полилась холодная вода, но не успел я вжать плечи от озноба, как Тиша взял меня за бедра и резко придвинул к себе. Такого от вчерашнего тихони я не ожидал, и мозг сковала паническая атака. Но уже через мгновение тепло тишкиных губ разлилось по всему телу и я успокоился. Мы снова парили над всем миром, а истосковавшиеся по ласке тела огненно-страстным импульсом отзывались на любое прикосновение.

Однако было что-то новенькое в нашем полете. И как только издалека стали возвращаться мысли, я понял природу нового импульса. Дело было в Тишке. Спокойный и уравновешенный паренек, который в первый раз как и я скорее был обескуражен и тонул в музыке двух тел, сейчас напоминал страстного диктатора, ибо его руки как игрушкой управляли моим телом, а пухлые губы покрывали мою кожу не только поцелуями, но и легкими укусами.

-Что ты сделал с моим милым Тишкой? – Спросил я, когда очередной укус в шею вызвал сладкую дрожь (Поразительно, каким тихим и нежным стал мой собственный голос).

Тишка улыбнулся: «Я уже так давно тебя хочу, что кое-как сдерживаюсь, чтобы не съесть целиком». Два влюбленных в душе после всех передряг, наконец-то мы могли нормально поговорить.

-Ты знаешь, я ведь чуть свихнулся после того, как ты меня первый раз поласкал. Все время думал о тебе. А по ночам по телу плясали твои нежные ладошки.

-Вот как. А я тоже много о тебе думал, правда, мысли были и такие, что перед собой стыдно.

-Это не важно, выкинь из головы. Мы с тобой здесь.

-Ну да.

-А после недавнего вообще крышу снесло. Я тебя увидеть хотел безумно, а как пересекались шарахался.И знаешь что странно, я уже четвертый день не дрочу. И не потому что не хочу. Захотел я уже во вторник, как домой зашел и рюкзак бросил. Да вот толку ноль. В голове все сцены огнем дышат, а член, разом встав, опадает. Так было до этого момента.

-То-то я смотрю, яйца как у быка.

-Да, стояк и по ночам не отпускал, даже после тренировки. Просто засада, ходил полуобморочный. До сих пор в голове молоточек постоянно стучит.

-Если хочешь, могу помочь. Со стояком.

-Можешь или хочешь?

-Ах ты обалдевший…

-Ладно, ладно, я очень хочу.

Тренировка с маминым фаллосом была слабым подспорьем, но головка уже немного проскальзывала в горло и рвотные позывы не беспокоили. Но какой же это был кайф. Когда открываешь глаза и как на качелях проносишься до основания члена, чуть задевая носом мягкий лобок, а руками тем временем мнешь огромные яйца и струйки воды заливают лицо. До яиц я добрался довольно быстро и, разумеется, набрал их полон рот. Мягкие и воздушные, как зефир, они открывают огромный простор для языка и губ. Я с наслаждением посасывал их, вклинивал язык в мякоть и балдел. Но тут меня наглым образом прервали и яйца выскочили изо рта как пробка из бутылки шампанского. Я недоуменно посмотрел на Тишу.

-Извини, что прервал, хочу трахнуть тебя в ротик, не против?

Что за вопрос. А все-таки он изменился, мой самец. Руками он подтолкнул меня в затылок.

На половину длины член ходил легко и ровно, языком я лишь старался по возможности ласкать головку. Темп постепенно ускорялся, как и длина пути, и вот член снова уперся в небо. Я постепенно выпрямлял спину, появились рвотные позывы. Наконец, нужный угол был найден, и член проскользнул в глотку. Тиша продолжал долбежку, мощные руки держали крепко. Когда движения стали слишком интенсивные, я начал задыхаться, из-за обилия слюны на всю кабинку раздавалось громкое чавканье, словно рвали мокрую ткань. Когда в глазах потемнело, я схватил Тишу за бедра и посмотрел на него умоляющим взглядом. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но сразу же вытащил член и сел на колени. Я занялся кашлем. Слезы и сопли, и слюни, нет, не так, ЛИПКАЯ ТЯНУЧАЯ ВЯЗКАЯ СУБСТАНЦИЯ была повсюду, покрывала тишкины волосатые ноги и лобок, на стенках кабинки, там, где я упирался руками, растекались слюнявые следы, и если вода уходила в канализацию, то густая скользкая масса пятнами стелилась по плитке. Это возбуждало.

Я улыбнулся Тишке и мы поцеловались. До кульминации он также уверенно, хоть и с меньшим напором вел процесс, пока в какой-то момент я не почувствовал, как член разбух во рту и ритмичные движения сменились резкой долбежкой. Внезапно моё лицо оказалось прижато к паху Тишки, нос зарылся в лобок. Член в горле резко подскочил раз, затем ещё и ещё всё слабее. Тишка только выдохнул что-то вроде «О-о-о-х-х» и отпустил мою голову. Только на обратном пути из горла член порадовал вкусовые рецепторы толикой семени.

-Боже, спасибо, сладкий. – Мы поцеловались.

-Дай мне минутку, хорошо?

Пока я в одиночестве стоял под душем, в голову закралось осознание того, что я с Тишкой ни разу не кончил. Стало грустно. Тишка скоро вернулся, представляя собой комок нежности. Я отстранил его.

-Что-то не так?

-Тиш, я тоже хочу.

-Что?

-Кончить.

Повис неловкий момент.

-Знаешь, думаю, я могу тебе… ну, отсосать. Или руками. – Тиша опустил глаза. Я сделал то же самое.

-Хочу в попку. – Я готов был провалиться сквозь землю.

-Ух ты.

Одно дело чувствовать себя шлюхой с членом во рту и давиться слюной, и другое, когда стараешься удовлетворить желание, облекая желаемое в грубую обертку слов. К счастью, Тишка снова заключил меня в объятия и очень быстро его палец оказался в моей дырочке. Пара томных минут поцелуев и ласк и вот Тишка уже поворачивает меня спиной к себе. Холодок плитки приятно щекочет ладони, и Тишка начинает играть с моей попой.

Член у меня стоит колом с первого поцелуя в душевой кабинке, а когда мою дырочку начинают основательно изучать, давить, щекотать и растягивать, смазка непрерывно течет на пол. Тут что-то мокрое и теплое прошло по ободку анального колечка. Руки Тишки нещадно мнут ягодицы, губы и язык неистовствуют в анусе. Нафига руки, чтоб от такого кончать! «Ааааах!» По ногам бьет дрожь и ежесекундно жар сменяется холодом. Блин, не удержался!

-Тиш, прости.

-О чем ты, моё солнышко.

Мы снова сплелись. И когда послеоргазменная пустота сменяется теплом чувств, член оживает. И вот мои ладони опираются на ту же плитку. В попе два пальца.

-Если будет очень больно, не терпи, лучше остановимся.

-Хорошо.

-Можно со смазкой, чтоб помягче.

-А у тебя есть?

-У тебя есть.

Слюна куда гуще, если в горле член, и вот Тиша уже скользит головкой по ягодицам. Оп! Не так больно, как я представлял. Головка легко вошла внутрь, ствол входил тем труднее, чем глубже.

-Потужься, как на горшке.

Сильная боль была на середине пути, затем мышца расслабилась и член вошел по яйца. Тиша выбрал умеренный темп, и я, оправившись от анального потрясения, снова кайфовал. Было весело подмахивать Тише и сужать анальное кольцо для стимуляции. Правда, анальное колечко быстро сдало под напором толстого тишкиного члена. Второй оргазм наступил неожиданно, когда Тиша стал подрачивать мой член. Я же просто старался зацепиться за приятное чувство присутствия внутри меня чего-то живого, твердого и пульсирующего. Момент я потерял и потому орал во весь голос. Тиша прикрыл мне рот ладонью.

-Тише ты, крикунья.

-Тишь, прости, ох. Это просто… даже не знаю…

-Ты так классно попой член зажимаешь, когда кончаешь, прям живые тиски.

-Тиша.

-Я все-таки трахну тебя, как сучку. Ты же не против?

Я посмотрел прямо в глаза Тишке. Нет, это не мой тихий друг, боящийся в разговоре лишнее слово сказать. Здесь что-то другое. Сила, мощь, напор и в то же время бескрайняя нежность.

-Конечно, не против, мой самец.

И вот я на спине скольжу по мокрому полу, ноги покоятся на плечах Тишки, руки живут своей жизнью, пытаются найти точку опоры. В заднице у меня возвратно-поступательно ходит огромный болт, шлепки яиц по ягодицам обозначают ритм. Иногда я в порыве бросаюсь Тишке на грудь, чтобы укусить его за сосок, он же отмахивается поцелуями и легкими пощечинами. Сам Тишка порой сильно щипает меня за попу, зажимая предварительно рот, а когда его руки играют на моей груди, я отключаюсь. Не знаю, сколько мы здесь пробыли, и почему мы до сих пор одни в душевой, не знаю, сколько оргазмов я словил, сколько во мне семени Тишки. Знаю только, что пока яйца Тишки стучат о мои булки, всё хорошо.

-Фух, готовь ротик, маленькая давалка. Скажи «А».

-А-а-а-а-а