Еще один пролог.

     Сумерки еще не наступили, но с западной части неба надвинулись закрывшие солнце тучи, стал накрапывать дождь и в комнате потемнело.
     В голове Амины, тонкие пальцы которой бегали проворно по клавишам портативной «Тайпрайтер», зашевелилась мысль: «Зажечь свет или еще...»
     В дверь постучали.
     - Да, да! Войдите!
     В комнату вошел Хаяси, неторопливо прикрывая за собой дверь и внимательно оглядывая помещение.
     Амина вскочила со стула, наклонила голову в знак приветствия и замерла, в ожидании разрешения сесть и продолжать работу. Но тот час вслед за этим ее глаза широко раскрылись, выражая полное недоумение. «Что это значит?» - мелькнуло у нее в голове. - «Совершенно не объяснимый стук в дверь... Насмешка что ли? Это нерешительное топтание хозяина у двери своего номера... Пьяный?» Амина бросила робкий пытливый взгляд на входившего в комнату Хаяси, но плохое освещение не позволило ей уловить что-нибудь особенное на его лице. Да и времени не было на внимательный осмотр, так как Хаяси окинув ее проницательным взглядом, сделал рукой приглашение садиться. И спокойно направился к противоположной стене, где вдоль маленького столика стояли кресла. «И жест странный...» - думала Амина, усаживаясь за машинку. Ее пальцы вновь забегали по клавишам, но сразу же сделав несколько ошибок, она вынула испорченный листок, вложила новый, с которым однако повторилось та же история. Неясное беспокойство, овладевшее Аминой мешало ей работать. Правда, ее приучили ничему никогда не удивляться. Так было в спецшколе в Токио, так было в «конторе по вербовке» так было и здесь, в Филадельфии, когда Хаяси привез ее месяц назад в качестве секретаря-машинистки Окамуры, представителя торговой фирмы «Мидаси и К». Необычная деятельность Хаяси-Окамуры повседневно сталкивала ее с неожиданными сюрпризами, опасностями. Она много знала, вела секретную переписку, ведала секретными досье, при ней не особенно стеснялись беседовать о делах, ничего общего с коммерцией не имевших, но... если бы сейчас, сюда в номер отеля ворвался бы целый отряд полиции, то вне всякого сомнения, она удивилась бы этому куда меньше, да и вообще удивилась ли? - чем тому, казалось бы, совсем ничтожному факту - необычайному поведению ее хозяина Хаяси. В конце концов, что же здесь особенного?» - успокаивала она себя. - «Ну не так вошел, не так и не там сел... Ну и не говорит ни слова... Нет! Все таки... и одет... Такого костюма я не видела у него... и сидит...». Амина делала ошибку за ошибкой и комкала листы, нервничала, и уже задумала было спросить разрешения зажечь свет, как вдруг дверь без стука распахнулась...
     В комнату вошел Хаяси!
     Впоследствии, Амина, призналась, что в тот момент она впервые узнала, что такое столбняк. Она помнит только, что застыла совершенно неподвижно на своем стуле и она не имела сил, пошевелить хотя бы пальцем. Тем временем, вошедший Хаяси, не обратив внимания, прямо направился к поднявшемуся ему навстречу ранее пришедшему Хаяси...
     - Ага! Доехал благополучно! - сказал вошедший Хаяси, похлопывая другого по плечу.
     Тот кивнул головой.
     - Ты здесь необходим. Очень хорошо. А это моя новая сотрудница, Амина...
     - Что с вами? На вас лица нет! А?... Похож?... Ха-Ха-Ха! В этом-то и оссбая ценность Сигамуцу! Не так ли?
     Хаяси щелкнул выключателем. Амина, начавшая приходить в себя, пристально изучала лица беседующих: «Да, сходство поразительное!... Хотя... нос, скулы... оттенок волос, да и разрез глаз... Многое имеет свои особенности, но пожалуй, все эти особенности можно различить лишь тогда, когда оба лица находятся перед глазами, рядом. Да и еще! У Сигамуцу оторвана или отрезана нижняя часть левого уха...».
     - Продолжайте, продолжайте - махнул ей рукой Хаяси, прерывая ее мысли. - Седьмую стопку перепечатали?
     - За... заканчиваю, господин Хаяси.
     - Опять?
     - Простите, господин Окамура, но я...
     - Хорошо... Так вот, Сигамицу... Присядем... Пришло время ликвидировать твоих старых знакомых. Для этого ты здесь и понадобился...
     - Когда?
     - Дату установим этими днями...
     - Кого первого? - вновь деловито осведомился Сигамицу.
     - Ришар. Элли Ришар. Особа весьма ловкая и опастная. Ничего полезного извлечь из нее больше нам не удасться. Все, что ей известно находиться здесь! - Хаяси указал на груду писем на столе Амины.
     - Важное? - спросил Сигамицу.
     - Безусловно! Самое ценное, мы нашли формулу «мирных людей». И нашли ее за 10000 миль от того места, где искали! Но теперь ясно, что Ришар был связан с «мирными людьми» и что именно в этом направлении должны вестись наши розыски.
     - Сама же формула пока не поддается расшифровке, - добавил Хаяси, - но в Токио еще поработаем над ней...
     - Эту формулу знает еще кто-нибудь?
     - Сейчас она уже известна многим, но никто не знает ключа к ней. и нас это беспокоить не должно. А вот то, что эта англо-француженка замышляет со своим американцем, который преподнес тебе там, в нашей «конторе» такое угощение, для нас может представлять значительное осложнение и опасность. Убрать нужно ее.
     - Есть план?
     - В общих чертах. Завтра вместе побываем в Бернвиле - несколько часов езды - и осмотрим место. Я уже был там. На окраине находится пансионат, где Элли заканчивает учебу-службу и где бывает два дня в неделю теперь. В большом саду пансионата, у за считается обеспеченным. то, что знают, и чего не знают, и что делают наши сотрудники, нам должно быть известно досконально! А пока, Сигамицу, вот ключ от заказанного для тебя номера. Ицида, проведи его!
     Хаяси взял со стола пачку листов с цифрой «8» и углубился в чтение их под стук заканчивавшей печатать машинистки...

     Письмо восьмое.

     Бернвиль, 27 апреля 1959г.
     Милая Кэт!
     Твое письмо привело меня в восторг! Тебе прямо таки повезло! С Джоном скучать не будешь! Если он так далеко пошел сейчас, то что будет когда ты станешь его женой!! А?
     Твое предложение о совместной свадьбе мы обсудим с Бобом, когда он приедет. Я, конечно, за!
     А пока... Когда я читала твое описание вечеринки Ферзеров, у меня... Здорово! Особенно, когда ты с Джоном наблюдала страстную парочку на закрытом балконе, а Джон тебя... И когда ты падала, и когда кончала... Ох, Кэт!! Какая ты милая и хорошая!!!
     Но у меня тоже началось... Я отдалась Дику. Я подумала и согласилась с тем, что ты писала. Действительно, он совсем мальчик и никаких последствий быть не может. Ну, а мне и ему это конечно, нужно. Ты права!
     Ты спрашиваешь, какой у него; вот тебе точное описание. Конечно, когда он у него стоит. Представь себе средний палец взрослого мужчины, удлини его в полтора раза и сделай его чуточку толще. В общем, длинна у него 11 см., а толщина около двух с половиной. Это, конечно, не то, что у твоего Джона. Ты пишешь, что у Джона, когда стоит, 16 см. длины, а толщиной он 6 см. Вот это да! Но маленькая Кэт, ведь у Боба еще чуточку длиннее... Судя по фото. Значит у него сантиметров 17. А толщина у него, наверное, пять или четыре с половиной сантиметра, так у него он тоньше, чем у Джона. Но, когда можно будет измерю точнее и скажу тебе.
     Ах, Кэт! Я только теперь понимаю, почему словами нельзя передать ощущение этого...
     Было это во время танцев. По моей просьбе Элли устроила приглашение на танцевальный вечер Дику. Я танцевала с ним, и чувствовала, что он хочет меня. Безумно! Чувствовала я это физически - и животом и бедрами. Ноги у меня путались и совсем не слушались... Незаметно мы улизнули из зала и очутились в своем укромном уголке в саду...
     Было совсем темно, тепло и даже душно. Почти непрерывно обнимаясь и целуясь мы улеглись на траву.
     Я уже решилась и не сопротивлялась. Я сама помогла снять с меня трусики и обняла его, когда он расстегнул и опустил свои брюки, лег на меня...
     Очень осторожно и нежно он направил головку между широко расставленных моих ног и едва заметными толчками начал продвигать «его» внутрь...
     Я вся дрожала от похоти и все у меня там было невероятно мокро. Может быть по этому я почти не чувствовала, как его член надорвал мне пленку. А он меня не щадил, он мне надорвал пленку, так как была кровь, правда очень немного. И все же была боль, хоть и еле заметная.
     Ну и вот... Передать ощущения «этого» действительно невозможно. Ты права! Его тонкий член двигался там совершенно легко, чуть касаясь, но я его чувствовала всего, по всей длине... Такое нежное, нежное прикосновение... Удивительно, такое приятное...
     Молча делали мы «это» очень долго. Я старалась, чтобы он не заметил, что я кончаю... И это не от стыда, а как-то не хотелось, чтобы он чувствовал, что он владеет мною до конца. Вот было какое-то такое чувство. И я всеми силами удерживала свой живот, ноги и особенно ягодицы от всяких движений, но внутри у меня невольно начались такие спазмы и такие сладостные, что у меня просто дыхание захватило! Ну и, наверное, Дик мог почувствовать это и понять, что я кончила... Нехорошо! Мальчишка, а владеет мною как будто я его какая-нибудь маленькая десятилетняя подружка!
     Но представь себе, что этот мальчишка настолько опытен и искусен, а ему ведь только 18 лет, что и на этот раз, перед тем как кончить, вынул «его» и сделал мне на живот!
     Ах, Кэт! Если бы ты только видела, как смешно он при этом дергался и ногами и руками и головой, если бы ты только слышала, как он при этом захлебывался и стонал, то, наверное, расхохоталась бы до коликов в животе. А мне, ты думаешь было не смешно? Тем более что он ласкал мне живот своим мокрым членом...
     Но от смеха я удержалась кое-как, а только улыбнулась и ожидала, пока он не кончит и не успокоится.
     Я же кончила под ним не так как кончала раньше, а как-то по другому. Как-то лучше и полнее.
     На другой день он очень просил пойти с ним в сад. А для чего ясно было и без слов. Вообще об этом мы с ним никогда не разговаривали. А когда делали то всегда молча. Несмотря на его просьбу, я в сад не пошла.
     А на третий день там же я опять кончила под ним. Он же продолжал делать, а я лежала. А потом опять кончила уже во второй раз. И даже сама удивилась. Так со мной еще не было... А во второй раз было слаще...
     Но, знаешь, Кэт... Было все и хорошо и сладко, и кончила я два раза под ним как следует, но как бы тебе сказать... чего-то не хватало... Хотелось, что бы он у него был немножко толще и длиннее... Ты понимаешь? Какое-то такое странное ощущение... Ты не испытывала этого? Напиши... Впрочем, я и сама думаю, что с Бобом скоро будет иначе. Правда? Скорей бы он уже приехал. Пишет, что на днях будет... И с родителями он уже обо всем договорился...
     А Дик... Он ведь мальчик. Ему бы маленькую девочку... А знаешь, он меня называет на «Вы».. «Не пойдете ли мисс прогуляться по саду?» - обычно говорит он.
     И знаешь, что я еще подумала? Заранее прости меня! Я представила себе, что бы ты испытала, если бы Дик взял тебя в задницу... Ты бы испытала более сильное чувство сладострастия, чем от толстого члена Джон а... Как ты думаешь?
     Да, из дома пишут, что наш гараж пополнился новым маленьким авто для моих летних каникул. А здесь, я кажется, совсем разучилась водить машин у...
     Ты пишешь, что познакомилась с интересной японкой с пушистыми ресницами и, что она бывает у вас. Но, смотри за Джоном! А почему это она расспрашивала тебя обо мне? Ты что-нибудь говорила ей обо мне?
     Да, кстати! Я забыла тебя предупредить, что пишу тебе историю Элли совершенно секретно от нее. Поняла?
     Элли несколько раз повторила, что рассказывает только для меня и, чтобы абсолютно никто не знал всего того, о чем она мне рассказывает.
     Это пишу тебе на всякий случай.
     На днях Элли спросила меня, нравится ли мне такая жизнь, полная приключений и переживаний, опасностей и неожиданностей?
     Я сказала, что очень и, что сама переживаю все то, что испытал Рэд, она сама и, конечно, Анри Ландаль.
     - А почему конечно? Он тебе нравится?
     Я призналась ей, что он мне нравится, как самец.
     Она как-то странно посмотрела на меня, помолчала, а потом сказала, что может быть я его увижу...
     Я вытаращила на нее глаза.
     Она больше на этот раз ничего не сказала, но я задумалась. Но может быть во всем этом и нет ничего? Не знаю... Но Элли за это время как-то переменилась... И куда-то часто уезжает...
     А пока... С каким наслаждением я читаю и переписываю для тебя записки Анри.
     Сейчас отошлю тебе целую тетрадку. Тебе будет что читать!...
     »Побег» - называется эта часть. Не забудь написать все твои впечетления обо всем и вообще, пиши.

     И вот еще следы там, в Марселе, в прихожей. Как я их не исследовал, в той спешке, с которой я и Марсель покидали ночью особняк, окончательно решив иметь со своей спутницей связь, в малоизвестной стране.
     А потом морской экспресс... Мальта, Суэц, Бомбей, Манила...
     Я выпытывал у Марсель все, что она знала. Я верил ей. Она дразнила меня. Я избивал ее. И всякий раз после этого она вешалась мне на шею, и я брал ее... Зверски, неистово брал в нашей уютной, двухместной каюте... А потом вновь допрашивал, опять избивал и опять совокуплялся с ней и вновь бесился... Ее непомерно большой, похотливый клитор доводил меня до исступления.
     И так весь путь до Токио. Я измучился с ней физически и нравственно. А потом все же...
     Она уверяла, что будет мне полезна. Цель моей поездки в Японию была ей известна еще до моего приезда в Марсель. Пункт, конечно, весьма опасный, он с другой стороны, не только она об этом осведомлена... Кроме того, ей многое известно в самой Японии и если бы, она действительно захотела бы мне помочь, то, пожалуй, можно было бы рассчитывать на успех... Но, так ли это.
     Дальше... Надо было осторожно действовать с этой конторой по вербовке и нельзя было в разговоре с Хаяси сразу упоминать о компрометирующих документах. Какой я осел! Конечно, после этого надо было ожидать нож в спину! А Марсель беспокоилась...
     Да, многое надо исправлять. Надо весь метод работы изменить, в первую очередь до конца использовать Марсель. Неужели мне, воспитанмику лучшей в мире разведывательной школы, не удаться перехитрить девчонку! Хотя она мне и очень нравится, но если отбросить все сентиментальности, то это только поможет делу. И где она сейчас. Что с ней. А есть все-таки хочется все сильней. Думать уже не хотелось. Голова устала от мыслей... Наконец - то!...
     Дверь отворилась и вошла сестра... Увидев мои открытые глаза она улыбнулась...
     - Как вы себя чувствуете, - голос у нее был приятный и нежный...
     Она снова проверила мой пульс и сунула мне под мышку градусник.
     - Почему я здесь. Что со мной случилось. - нетерпеливо спросил я.
     Медсестра улыбнулась. Положительно, это была очень симпатичная японка.
     - Не так много вопросов сразу!
     Она говорила по-английски с легким акцентом, смешно выговаривая грудные слова. Мне она нравилась. Надо попытаться привлечь ее к делу. Может пригодиться...
     - Вы не ответили на мой вопрос, - капризно сказал я, - можете говорить по-японски. Я немного понимаю...
     Польщенная девушка улыбнулась.
     - О... господин...
     - Меня зовут Анри. Анри Ландаль..
     - Я знаю, - сказала девушка и покраснела.
     - А как вас зовут? - спросил я в свою очередь, переходя на японский язык.
     - Кито...
     - Кито-сан... Вы очень хорошая девушка и очень красивая...
     Сестра покраснела от удовольствия и поклонилась...
     - Вам нельзя много говорить, господин, - сказала она...
     - Анри, - поправил я.
     Девушка замялась и повторила.
     - Господин Анри, доктор запретил...
     - Хорошо, Кито-сан, еще только пару вопросов, - и не давая ей опомниться, я быстро спросил: - Давно я здесь?
     - Четыре дня.
     »Здорово же меня отделали» - подумал я.
     - Что со мной произошло?
     - Вас ранили.
     - Куда? - нетерпеливо спросил я.
     - В спину.
     Лицо у девушки было испуганное.
     - Неужели?
     - Да, и рана очень опасная. Вам нельзя разговаривать.
     - Как я сюда попал?
     - Вас привезли.
     - Кто? - нетерпеливо спросил я.
     Девушка замялась...
     - Кто?
     - Полиция... Но вам...
     - Еще один вопрос моя милая Кито-сан, и я буду нем как рыба. Что это за больница?
     - Это военный госпиталь, - после некоторого колебания ответила она.
     - Он охраняется?
     Девушка отвернулась.
     - Кито-сан очень прошу вас ответить на мой последний вопрос.
     Девушка испуганно посмотрела на меня и прошептала:
     - В коридоре стоит часовой.
     »Все ясно... Конечно, так и должно быть. Неприятности, как из рога изобилия».
     - Большое вам спасибо, Кито-сан! Дайте вашу руку.
     Она нерешительно протянула мне свою маленькую, как у девочки, руку. Я с трудом поднес ее к своим губам и поцеловал.
     Кито испуганно отдернула руку и покраснела. Она была очень хороша в этот момент.
     - Так нельзя, господин...
     - Анри, - перебил я ее...
     - Анри..., - повторила она чуть слышно. - Мне очень попадет, если узнают, что я отвечаю на ваши вопросы, - шепотом добавила она.
     Я одобряюще улыбнулся и прижал палец к губам...
     - Могила! - подмигнул я ей...
     Она уже улыбалась.
     Я вспомнил, что очень голоден и жалобно взмолился:
     - Надеюсь, меня лечат не для того, чтобы уморить с голоду.
     Кито засуетилась. Ее приветливое лицо приняло заботливое выражение и она, поклонившись, вышла...
     »Пожалуй, она пригодится. Хороша девчонка.» - подумал я. Во мне проснулось желание. Мысленно я раздевал Кито, и разглядывал ее нагую. Когда я представил ее на коленях с раздвинутыми бедрами и высоко поднятым задом у меня началась эрекция члена, правда, еще слабая и неполная, но такая приятная, что на минуту я забыл мучивший меня голод.
     Дверь снова отворилась, и вошел высокий японец в белом халате и такой же шапочке. За ним показалась Кито, которая толкала перед собой небольшой, уставленный едой столик на колесах. Высокий японец, очевидно врач, взял мою руку и нащупал пульс. Кито подала ему термометр. Мельком взглянув на него, врач вынул из кармана стетоскоп, откинув одеяло, приложил прибор к моей груди. Он долго выслушивал меня, потом спросил на чистом английском языке:
     - Вы разговариваете по-японски?
     - Нет! - что-то мне подсказало дать отрицательный ответ.
     Я взглянул на Кито. Она чинно стояла, опустив глаза вниз.
     Доктор хмыкнул и попросил повернуться меня на бок... Превозмогая боль, я сделал попытку, но неудачно. Доктор прикрикнул на Кито по-японски:
     - Что же вы стоите?
     Кито торопливо принялась мне помогать. Морщась от боли, я попытался улыбнуться ей, но она с испуганным лицом смотрела только на доктора. Тот приказал переменить повязку и разрешил накормить меня.
     Выслушав меня еще раз, доктор медленно, с расстановкой сказал по-японски Кито не спуская с меня глаз:
     - Сестра, не отказывайте ему ни в чем. Ему осталось жить всего несколько дней.
     Страшным холодом охватило меня вдруг, но тут же быстрая, как молния мелькнула мысль: «Ловушка!» Я медленно закрыл глаза как очень усталый человек, ни единым движением не выдал того, что понял слова доктора. «Вот так проверочка!» - думал я. «Чуть не попался. Надо быть на чеку. И как можно быстрее бежать отсюда. Интересно, скажет ли Кито, что я понимаю по-японски? А может быть, она тоже ловушка? Но, вспомнив ее чистые глаза и застенчивое личико, я отбросил эту мысль. Открыв глаза я обратился к доктору:
     - Доктор, скажите, мне дадут поесть?
     - Сейчас вас накормят. Будьте осторожны вы очень ослабели...
     - Простите, доктор, но где я нахожусь и что со мной?
     Доктор спокойно ответил:
     - Вам нельзя много разговаривать и волноваться. В свое время вы узнаете все.
     Доктор, сунув стетоскоп в карман, направился к двери, бросив по ходу Кито по-японски:
     - Никаких вопросов и ответов. Ясно?
     Кито молча поклонилась. Доктор вышел.
     Я посмотрел на Кито, как она хлопотала у стола и молчала. Молчал и я. Подкатив столик поближе к кровати она взяла тарелку с бульоном и уселась на край постели. Как маленького начала кормить меня с ложки... Я смотрел на нее влюбленными глазами до тех пор, пока ложка не оказалась у моего рта.
     - Скажите, Кито-сан, вы с самого начала ухаживали за мной? - спросил я по-японски.
     Бедняжка чуть было не опрокинула тарелку.
     - Прошу вас господин не говорить по-японски, - умоляюще пролепетала она...
     - Хорошо не буду. А доктор сказал правду, что мне осталось жить всего несколько дней? - перейдя на английский, шепотом спросил я.
     Кито отрицательно покачала головой.
     - Он вас проверял, - шепнула она. - Он очень злой человек, и если он узнает, что вы говорите по-японски, и я это скрыла, то меня посадят в тюрьму.
     Я поспешил ее заверить, что никто и никогда не узнает нашу тайну. Тут же я попросил ее достать и принести мне одну-две тетрадки и карандаш... «Попытаюсь,» - подумал я, - «подробнее записать все, что произошло здесь и в кафе. Без этого, пожалуй, я не смогу как следует обдумать свои промахи и наметить наиболее правильную линию поведения. Это конечно опасно, а здесь особенно, но кто знает, сколько придется здесь лежать и чем другим я смогу заняться в длинные-предлинные, тоскливые ночи и дни?... Попытаюсь... И писать буду неясно, значками, после перепишу...»
     - Хорошо. Принесу, - просто сказала, даже с охотой ответила она на мою просьбу и добавила: - А вы рисуете?
     - Как вам сказать... - заметил я.
     - Все письма проверяются, - многозначительно заметила она.
     - Я понимаю... Да, я буду рисовать.
     - Хорошо...
     Продолжая тихо переговариваться, я закончил свой обед и от всей души поблагодарил Кито.
     - Сестрица, вы ангел! Надеюсь, вы мне поможите?
     - В чем? - удивленно спросила она.
     Я попросил наклониться к самому моему лицу...
     - Убежать отсюда! - чуть слышно шепнул я.
     Она быстро встала, собрала посуду и ничего не говоря, укатила тележку. Сытый и довольный своими первыми шагами я почувствовал приятную усталость и захотел спать. И уже было начал дремать, когда вновь вошла Кито. Как ни в чем не бывало, она проверила пульс, что-то записала в блокнот и начала готовить шприц.
     - Вам надо поспать, господин...
     Я укоризненно взглянул на нее...
     - Анри, - добавила она улыбкой.
     - Скажите Кито-сан, вы все время дежурите возле меня?
     - Нет, сейчас меня сменит другая сестра, а с двух ночи я снова буду дежурить...
     Во время разговора она сделала мне укол и попрощавшись вышла. Я проводил ее жадным взглядом, стараясь проследить очертания ее бедер, ягодиц, но сон спутал мои мысли. Я крепко уснул.
     Прошло несколько дней. Я много ел, много спал и чувтвовал себя отлично. Меня никто не тревожил, времени у меня было много и я аккуратно начал записывать все события и все свои мысли в принесенную Кито тетрадь. Распоров матрас со стороны стены, я прятал туда свои записки, в другой тетради я рисовал женские головы и оставлял их на виду. Рана моя заживала. Заботливость и уход Кито делали вое дело. Я уже мог видеть и безболезненно двигать руками. С Кито у меня установились отличные отношения. Она еще немножко дичилась меня, но по всему было видно, что я нравился ей. Меня побрили, подстригли, и я снова стал выглядеть молодым и красивым. Все шло хорошо. Когда приходил доктор, я делал страдальческое лицо и жаловался на плохое состояние. По моей просьбе Кито несколько раз завышала показания градусника и врач, не подозревая обман, приписывал мне разные снадобья.
     Но мысль о побеге не давала мне покоя. Во что бы то ни стало надо бежать и как можно скорее. Кито рассказала, что уже несколько раз приходили из полиции и о чем-то долго разговаривали с врачом. В коридоре все время дежурил часовой. Без документов он пропускал только Кито ее сменщицу, врача. Больше никто не имел доступа в мою палату. Я разработал несколько планов побега, но все их пришлось отбросить ввиду невыполнимости. Баз помощи Кито не обойтись. Надо заняться ею как следует...
     Кито снова дежурила ночью и это мне было на руку. Я спал весь день, а вечером рисовал и в отличном настроении стал поджидать девушку... Старая японка, дежурившая днем, собиралась уходить. Я искоса наблюдал за нею... Она мене очень не нравилась. Она часто внезапно входила в палату, делая вид, что ей что-то надо, старалась незаметно наблюдать за мной и, очевидно, все докладывала врачу. Но я, как только она входила, делал страдальческое лицо, иногда стонал и всячески изображал из себя тяжело больного. Сейчас же я нетерпеливо ожидал ее ухода. Наконец, бросив на меня последний, подозрительный взгляд, она ушла. Теперь, уже с нарастающим нетерпением я ждал прихода Кито. Мой организм настолько успел окрепнуть, что жажда женщины становилась нестерпимой. А Кито была мила и привлекательна. И я хотел ее. В последние дни, во время бесед с нею, я чувствовал сильное половое влечение к ней. Но вот и она. И, как всегда, свеженькая, розовенькая с улыбкой, и очевидно довольная тем, что видит меня. С градусником она подошла ко мне, но я отнял у нее его и с удовольствием поцеловал маленькую изящную ручку с розовенькими пальчиками. Она уже нехотя отдергивала руку и только тихо и укоризненно говорила:
     - О, господин Анри...
     Никак не мог отучить ее от слова «господин».
     - Кито, моя ласточка, я так ждал вас... Только вы одна скрашиваете мое существование здесь. Когда я вижу вас, мне делается гораздо лучше. Я хотел бы, что бы вы всегда были со мной...
     Она ласково улыбнулась.
     - Гоподин Анри, зачем я вам. У вас, наверное, есть красивая невеста, там во Франции...
     Лицо ее сделалось печальным и она чуть слышно вздохнула... «О, ты уже на половину моя!» - подумал я и почти сам веря, в то, что говорю запротестовал...
     - Кито, вы напрасно так говорите. Я не могу вам сказать почему, но верьте мне, так получилось, что я не мог иметь никого из женщин. И только теперь полюбил! - с жаром закончил я.
     Большие, влажные глаза Кито, вся ее маленькая, трогательная фигурка, чего-то ждущая, вызывали у меня необъяснимые волнующее ощущение.
     - Вы знаете, Кито, что я даже рад приключившемуся со мной несчастью, из-за которого я попал сюда в госпиталь.
     Легкая краска покрыла лицо девушки.
     - Ну зачем вы так говорите...
     - Кито-сан! Я люблю вас! Очень люблю. Как только может полюбить в первый раз человек!
     Глаза Кито стали еще больше, она отвернулась, сделав вид, что что-то поправляет на столике.
     - Кито-сан! Вы не верите мне! - с отчаянием в голосе воскликнул я и грустно добавил: - И что может ожидать жалкий больной чужестранец от красивой девушки, полной радости и счастья. Простите меня, Кито-сан, и забудем этот разговор и, пожалуйста, не смейтесь надо мной в кругу ваших знакомых.
     Кито резко обернулась. Ее глаза сияли. Она молча наклонилась и припала к моим губам в страстном поцелуе... Никогда я еще не ощущал такого огненного поцелуя... Никогда... Я обнял ее стройную фигурку и сразу ощутил под моими руками страстную дрожь всего ее тела. Вместе с поцелуем в меня вливалась горячая жизненная сила и я сам, все мое тало стремились навстречу девичьей ласке... Внезапно она оторвалась от моих губ и поднялась. На ее бледном лице отразился страх.
     - Сюда могут войти... Дверь не закрыта... прерывающимся голосом произнесла она.
     Быстро поправив халат и выбившийся из-под косынки волосы, она почти бегом бросилась к двери. На пороге она обернулась, бросила на меня сияющий взгляд и скрылась за дверью... Я ликовал... Девушка теперь моя и она сделает для меня все. Моему воображению рисовалась близкая свобода, и самые радужные мечты переполняли меня. Но проснувшаяся жажда женского тела властно давала о себе знать. Я слегка приподнял одеяло и с удовольствием посмотрел на свой, стоявший колом член. Вид его возбуждал меня, и я прикрыл его одеялом. Пытаясь несколько отвлечься, я начал вновь обдумывать план побега и роль Кито в нем, но невольно я все чаще и чаще поглядывал на часы. Боже, уже половина первого ночи... «Неужели не придет?» Моя рука потянулась к звонку, но я решил выдержать характер. Даже если она сегодня не придет, то все равно никуда не денется. Она влюблена тоже. Однако эти соображения не могли успокоить меня. Тело настойчиво просило женщину. И тут я увидел, что дверь отворяется. Наконец-то!!! Я прикрыл глаза и притворился спящим. Кито осторожно приоткрыла дверь и подошла к кровати. Я почувствовал возле себя ее присутствие, и сладкая дрожь пробежала по моему телу. Но мне приятно было притворяться спящим и немножко подразнить ее. Девушка нерешительно потопталась возле меня и вдруг я почувствовал, как мягкие горячие губы осторожно прикоснулись к моим... Выдержать больше я был не в состоянии. Я крепко сжал в объятиях ее тело и она, вздрогнув безвольно прижалась ко мне. Мои руки жадно и торопливо пробегали по ее голове, шейке, волосам, спине, пояснице и вскоре сквозь ткань халата я начал ощущать ее небольшие крепкие грудки с твердыми сосками. Волна неудержимого желания захлестнула меня...
     - Кито, любовь моя! - задыхаясь прошептал я. - Я хочу тебя... Всю, всю...
     Ее тело страстно затрепетало в ответ...
     - О господи... - прошептала она, снова впиваясь поцелуем в мои губы...
     Потом она осторожно высвободилась из моих объятий, побежала к двери, и я услышал как щелкнула задвижка.
     - Могут войти, - пояснила она. - Ночью бывает обход.
     Она стояла у кровати стройная, изящная, маленькая желанная. Моя рука скользнула по ее теплой и упругой коже под халатиком, круглые коленки под тонким капроновым чулком, подвязки, горячие бедра... ее нежное тело... О! Она совершенно голенькая под халатиком, не считая длинных чулок. Кито торопливо развязывала пояс халатика непослушными пальцами расстегивала пуговицы и выдвигала навстречу моим ласкам свои бедра... Откинув полу ее расстегнутого халатика, я замер на секунду в восхищении. Кривые, узкие, почти юношеские бедра, прелестный Венерин холмик без единого волоска и начало пухленьких губок, продолжение которых скрывалось в темноте чуть-чуть раздвинутых ее бедер. Откинув одеяло я привлек к себе это очаровательное видение. Кито не противилась. Она села на край кровати и вся розовая от смущения пролепетала:
     - Может быть еще нельзя... еще рано... но вы... ты... ты хотел.
     - Кито... - только и мог сказать я, ощупывая жадно ее живот и опускаясь все ниже.
     Ее рука скользнула под мою рубашку и нежно, нежно ласкала мою грудь, живот, опять грудь... Я погладил ее руку и медленно повел ее по своему животу вниз. Она не противилась... Ее робкие, маленькие пальчики нерешительно прикасались к напряженному члену. Я отпустил ее руку, но она не отдернула свою. Ее пальчики нерешительно прикасались, слегка отодвигаясь от него, терялись в волосиках, за тем вновь ощупывали «его», поглаживали, охватывали, мяли... И все смелее и смелее... Я весь изнывал от этой ласки и тянулся к ее ручке, жадно сжимая ладонью у нее между ног. Она внимательно смотрела мне в глаза своим затуманенным взором, наслаждаясь страстью все более охватывающей меня. Ее глаза заблестели, когда я приглушенно застонал, чувствуя как ее пальчики ощупывают мои яйца. Сжав свои губки и прищурив глаза, она начала с полным знанием дела онанировать меня, сжав «его» рукой и двигая его ритмично вверх и вниз... Я отбросил одеяло и секунду смотрел на ее руку, дразнившую его. Я чувствовал, что долго не выдержу... Я лежал на спине и мой живот толчками тянулся к ее руке... Я сделал усилие, пытаясь повернуться на бок, и одновременно положить девушку возле себя.
     - Нет, нет... Тебе нельзя... Лежи... Кито мягко толкнула меня вновь на спину и, распахнув шире обе полы своего халатика, перебросила одну ногу через меня и уселась на корточки над моим членом... Умница! Она понимала, что мне еще трудно двигаться, отдаваясь страсти.
     - Кито...
     - Лежи... лежи...
     Одной рукой она упиралась мне в грудь, а другой вводила мой член между своими мокрыми губками...
     - Кито... не могу я... - взмолился я уже начиная чувствовать приближение оргазма.
     - Сейчас... сейчас...
     Изогнувшись дугой, Кито опустилась на член, не отрывая от него своих затуманенных похотью глаз...
     - Ох, - вырвалось у нее...
     - Кито...
     - Ну... по... по... потерпи-и-же...
     Упираясь мне в грудь обеими руками, она начала медленные ритмичные движения всем своим изогнутым в дугу телом, поднимая вой зад и опуская его... У нее было небольшое тугое влагалище, и мой член не мог войти в него на целый дюйм своей длины. Но когда девушка опустила свой зад и головка члена уперлась в матку, мне захотелось выть от нестерпимого наслаждения. Наблюдая за мной, Кито делала все, что бы усилить мое сладострастие. Опустив свою задницу и плотно прижав матку к головке моего члена, она делала в этот момент мимолетное вращающее движение задом, от чего головка члена с силой натиралась маткой. Вырвав из моей груди приглушенный стон и тихонько взвизгнув от боли и сладострастия, девушка вновь приподняла свою задницу... и вновь опустила... Но длиться это долго не могло. И первой не выдержала моя девушка. Она вздрогнула, как-то всхлипнула, и все ее тело охватила сладострастная конвульсия. Ее тугое влагалище судорожно сжимало и разжимало мой член... Ее руки бессильно опустились и она упала своей грудью на мою, но ее задница еще делала последние судорожные движения. Почти уже ничего не осознавая я спустил в бьющееся на мне тело девушки... Упираясь локтями и пятками в постель, я толчками приподнимал свой живот и бедра вместе с трепещущим телом девушки... Оргазм был длительный и полный... Еще некоторое время Кито в изнеможении лежала на мне, тяжело дыша... Усталый и насытившийся любовью, я лежал и сквозь дремоту слушал болтовню Кито... Тесно прижавшись ко мне, она гладила маленькими лапками мое лицо, грудь, покрывала мои щеки и губы короткими, жадными поцел