Наши дни.
     -----------------------------

     - Ма-ла-ко!
     Его разбудил истошный крик молочника, в комнату уже заглядывало утреннее солнце.
     Доник открыл глаза, а потом опять закрыл их, но сон ушел. И тогда он вспомнил о кассете, которую вчера так и не смог досмотреть до конца.

     Пятнадцать лет назад.
     -----------------------------

     В то лето ему исполнилось 18 лет. Как обычно родители отправили его к бабушке, где на каникулы собиралась целая армия внуков. У бабушки было девять детей, с ней жили только двое младших, Бахром и Зуля, на которой лежала забота о племянниках и племянницах. Она умело управляла этой разновозрастной оравой, разнимала дерущихся, утирала разбитые и сопливые носы, руководила работами по дому, водила на речку купаться, кормила и укладывала спать.
     В этот раз гвоздем программы должен был стать спектакль для родителей. По сюжету в ханский дворец наезжали женихи со всего света знакомиться с дочерьми хана, при этом каждый жених показывал, что умел, соответственно и невесты тоже. Так что, в спектакле были заняты все! Донику досталась роль самой глупой дочери, так как никто из девчонок не собирался играть роль такой дуры! Он согласился, для виду слегка поломавшись, на самом деле это было осуществлением его давней мечты, так как уже года три для него не было лучшей забавы, чем, оставшись дома один, залезть в мамин шкаф и сняв с плечиков очередное платье, примерять его и расхаживать по квартире в таком виде, изображая то маму, то ее подруг. А тут он сыграет роль, причем, наконец, все его увидят в женском образе.
     Все взрослые под руководством бабушки отправились в соседний поселок, где старая бабушкина подруга устраивала свадьбу своему внуку, поэтому Зулей была назначена генеральная репетиция.
     За день до отъезда была устроена генеральная сушка всем бабушкиным запасам, по двору были натянуты веревки, на которых были развешаны ковры, разноцветные курпачи (стеганные ватные одеяла, которые служили и как матрасы), отрезы тканей, которые старая копила с незапамятных времен, и самое главное, бесчисленное количество самых разнообразных халатов и платьев, давным-давно вышедшим из моды, но представлявшим огромную ценность для мелюзги, которая, воспользовавшись отсутствием взрослых, тут же стала наряжаться.
     Донику досталось длинное белое платье, а затем его отвели в отдельную комнату и устроили ему "боевой раскрас". Зуля и еще две старшие девчонки долго разрисовывали его лицо, подводя его брови и тушуя ресницы, румяня щеки и губы, обсыпая лицо пудрой.
     "Все, готово!" - и Доник отправился к выходу. Вдруг он столкнулся с незнакомой и очень красивой девочкой и не сразу сообразил, что вылупился на свое изображение в большом зеркале. Он остановился и стал себя разглядывать, поворачиваясь перед зеркалом. Вдруг он остолбенел, увидев за своей спиной настоящего жениха. За его плечами стоял красавец в золотой чалме и в халате, расшитом золотом. Даже и не признал сразу в нем Тимура, изображавшего заморского жениха. Тиме уже исполнилось 15, он с родителями жил в Москве, присылаемый на лето к бабушке, чтобы не забыть родного языка и наесться фруктов-овощей.
     Он был предметом тайного обожания Доника, был для него непререкаемым авторитетом.
     И вот теперь Тимур подошел и обнял его за плечи.
     - Что это за прекрасная незнакомка у нас?
     У Доника пересохло в горле.
     - Доник, это ты?
     Тот только кивнул.
     - Мне хочется тебя поцеловать! Можно?
     Мимо пролетела Зуля:
     - Скорее, скорее! Начинается репетиция!
     Репетиция прошла прекрасно! Доник ходил, прихрамывая, пищал высоким голосом какую-то околесицу и сорвал бурю аплодисментов восторженной малышни-публики.
     Когда репетиция окончилась, Зуля поставила на проигрыватель пластинку с народными танцами и объявила бал. Вроде бы шутя и продолжая как бы играть роль жениха, Тима ухаживал за Доником, у которого сердечко то сладко замирало, то билось у самого горлышка.
     Через некоторое время Тим взял Доника за руку и потянул из круга танцующих.
     - Пойдем, погуляем?
     И они отправились гулять, проскальзывая между висящими на веревках коврами и одеялами.
     Наконец ребята вышли со двора и зашли в виноградник, в котором музыка и шум были уже почти не слышны. Тим привел паренька к топчану, на котором он спал как уже взрослый мальчик.
     Он поднял за плечи Доника и усадил его на топчан. Теперь их головы были на одном уровне.
     - Ну что? Начнем?
     Того начала бить мелкая дрожь, и он только кивнул головой.
     - Закрой глаза!
     Пацан крепко зажмурился, стараясь не подглядывать. Руки брата обняли его за голову и +. Тут их губы встретились.
     Нет, конечно, его целовали мама, тети и бабушки, чмокали в щечку, а тут губы в губы! Это был шок! Голова закружилась, чужие губы мешали дышать, а тут еще и язык Тима, который по хозяйски расположился у него во рту. Чтобы не упасть, мальчишка обхватил ручонками голову брата.
     Казалось, что прошла вечность. Когда их губы расстались - мир изменился!
     Сердце выпрыгивало из грудной клетки, в ушах звучала небесная музыка, а рядом стоял человек, на котором вдруг весь мир замкнулся! И Доник, зажмурившись и вытянув губы трубочкой, сам потянулся к губам своего любимого. Теперь он уже точно знал, что любимого человека.
     Музыка стихла, и через какое-то время раздался голос Зули, которая звала братьев обедать. Тим снял Доника с топчана, не дав ему самому спрыгнуть, и повел к остальным детям. Доник мертвой хваткой вцепился в его руку, боясь ее отпустить хоть на минуточку.

     Наши дни.
     ----------------------------

     Доник освободился от руки, по хозяйски лежащей у него на груди, и стал потихоньку, боясь разбудить Чудище, выбираться с дивана.
     Встал на пол босыми ногами, было прохладно стоять голым, поэтому он поднял халатик и укутался.
     Повернулся и прикрыл бережно свое Чудовище простыней, то довольно заворчало во сне и причмокнуло губами.
     Найдя на столе пульты, Доник включил видик и телевизор, практически убрав звук, уселся за стол, налил себе минералки и, щелкнув зажигалкой, прикурил сигарету.
     Затянувшись, уставился на экран. Это был очередной российский боевик, к которым Доник был абсолютно равнодушен, однако Зуля по телефону сказала, что в этом фильме снимался Тимур. Доник почему-то никак не мог найти эту кассету, и вот вчера Барабас принес ее в подарок. Однако вечером он только начал ее смотреть, а потом+ Да какое может быть кино, когда в попе хозяйничают два толстых пальца!

     Пятнадцать лет назад.
     ----------------------------

     Вечером Тимур решительно сказал, что Доня будет спать вместе с ним, на что Зуля только пожала плечами. Мелюзга сразу же захотела тоже спать во дворе, но была остановлена только одним движением бровей, все-таки ее боялись и слушались.
     Как медленно тянулось время до вечера!!!
     Наконец дети начали укладываться, Тимка подхватил постель Доника, завернутую в матрас, и они отправились к его топчану.
     Дом потихоньку затих, вот уже и Зуля выключила свет во дворе, и тот погрузился в ночную тьму.
     Тим ловко разобрал постель Дона и стал сам раздеваться. Доник тоже быстро скинул шорты и майку, оставшись в одних трусиках.
     Тим улегся и скомандовал:
     - Ложись!
     Доня забрался на топчан и улегся. Тим накрыл его простыней и обнял.
     - Ты в трусах? - спросил он удивленно.
     - Да!
     - Ты что, стесняешься? Снимай давай! Хочешь, я с тебя сниму?
     Не принимая возражений, он быстро на ощупь стянул трусишки и спрятал их под подушку, Доник только попку приподнял.
     Наступила пауза! Доник повернулся к Тиму спиной и свернулся калачиком. Тим просунул правую руку под шею Доника, а левой стал его гладить. Потом он приподнялся и начал целовать паренька в шею, целовать и покусывать его ушко, шептать разные ласковые слова. Напряжение Доника спало, он повернулся к Тиму, и губы их встретились. Повторяя ласки Тимура, он также начал обнимать его спину, ласкать его мускулистую попку.
     Вдруг в живот его уперлось что-то горячее и твердое, пытаясь убрать это что-то, Доник прикоснулся к члену Тимура и тот застонал довольно.
     - Так, так, моя красавица! Давай, давай еще!
     Дон несмело стал двигать ладошкой по члену Тимура, сам все сильнее возбуждаясь от той чести, которой его удостоил Тимур, доверив его руке свой писюн.
     Вот он лег на спину, а паренек лег на бок, левой рукой подперев шею, а правой продолжая движения по шкурке.
     Тим начал тяжело дышать, тело его стало выгибаться, и вдруг Донику показалось, что Тим описался, так как член того стал выстреливать теплой и вязкой жидкостью.
     Доник испугался не на шутку и замер, а Тимур спокойно вытащил из-под подушки трусы, обтер свой забрызганный живот и ладошку Доника и стал жадно его целовать и благодарить. Испуг прошел и Дон понял, что сделал что-то очень хорошее Тимуру, хотя и не очень понимая, в чем было удовольствие описаться.
     А потом они обнялись и уснули.
     Под утро Доник проснулся оттого, что в попку опять уперся твердый член Тима. Он мешал пацаненку прижиматься спиной к животу Тима, и он сделал единственно разумное, что пришло ему в голову - он полез по постели вверх и опять прижался к теплому животу парня.
     Однако теперь член упирался в ноги. И вот Тим не просыпаясь, стал проталкивать писюн между ног Доника. Доник поглядел на свои ноги, под его маленьким еще клювиком то появлялась, то исчезала горячая красная головка, все блестящая от капающей жидкости. "Вот закапает постель и Зуля скажет, что я описался!" - эта мысль ему не понравилась и, достав из-под подушки свои трусишки, еле успел накрыть трусами писю Тима, когда та опять начала извергать, при утреннем свете уже было видно, густую белую жидкость, чем-то напоминающую сметану.
     Тим проснулся и опять начал целовать и ласкать его, доставляя парнишке море блаженства своими сильными руками, при этом называя его красавицей и его девочкой!

     Наши дни.
     ----------------------------