- Разрешите?, - в кабинет несмело протиснулась Ирина Павловна, классная дама пятого класса, - вызывали, Надежда Петровна?
     - Заходи, - директриса была явно не в духе, - что там опять за история с Сашей Чистовым?
     - Так, Надежа Петровна, я уж больше не могу с ним - опять девочкам под юбки лезет!
     - Ну что ж, коли не можешь, - вздохнула директриса, - будем решать с тобой вопрос:
     - Да нет, я не то хотела сказать, - заторопилась Ирина Павловна, а на её глазах показались слёзы, - я с ним, справлюсь, конечно, может быть, вы мне что-то посоветуете, у вас ведь такой опыт:
     Надежа Петровна задумалась. Она действительно всю свою жизнь проработала в системе образования, а последние пару лет занимала эту непыльную должность руководителя небольшой частной школы. Школа существовала на спонсорские деньги, (одна солидная фирма отмывала таким образом свои доходы), они хорошо платили Надежде Петровне и давали ей полный "карт бланш" в деле управления, беспокоясь лишь о том, чтобы число учащихся было не менее ста человек, да изредка приезжая на школьные праздники, смотрели подготовленный детьми концерт, слушали проникновенные слова благодарности в свой адрес от родителей да оставались на последующий банкет. Поэтому Надежда Петровна жила в своё удовольствие. Она платила персоналу чуть больше, чем в государственных школах, мордовала их нещадно, добиваясь рабской покорности. Так же она обращалась и с родителями, которые были рады без памяти, что в школе их детей учат, оставляют до семи часов на "продлёнку", кормят три раза в день, да ещё время от времени подкидывают гуманитарную помощь, (фирма-учредитель среди прочего занималась торговлей продуктами и одеждой "секонд хенд" и пользовалась школой, когда надо была списать просроченное продовольствие или залежалую одежду). Но с родителями Саши Чистова дело обстояло иначе. Его отец был богат, и дармовщина его не прельщала. Просто мальчика выгнали уже из нескольких школ, и папа решил, что эта должна стать последней. Что бы директриса тоже прониклась этой мыслью, он делал ей щедрые подарки, лишь бы ему не докучали рассказами о "подвигах" его отпрыска. А подвиги не заставили себя ждать. Мальчик был сосредоточием самых разных всех известных пороков: был лжив, жесток, любил делать гадости исподтишка. А в этом году, когда ему исполнилось 18 лет, в нём ещё и проснулась сексуальность, причём, как и все остальное у Саши, в совершенно непристойной форме. Саша шарил у девочек под юбкой, норовил прижать их в углу, плотоядно ощупывал, писал им на уроках скабрёзные записки. Надо было что-то делать, но об исключении Чистова не могло быть и речи, жаловаться отцу тоже было невозможно. Поэтому Надежда Петровна так тяжело и задумалась. Но вдруг ей в голову пришла такая неожиданная мысль, что даже вызвала у неё улыбку. Но постепенно она ей всё больше нравилась и она оценивающе посмотрела на Ирину Павловну. Та была молодой женщиной около тридцати лет, с хорошей, ласкающей взгляд фигурой, с чистой кожей и миловидным лицом. Как и все остальные сотрудники, она держалась за эту работу изо всех сил, поскольку надо было содержать себя и ребёнка, а муж зарабатывал мало в каком-то полуумирающем КБ.
     - Ира, - обратилась директриса к учительнице, - а почему Саша так себя ведёт?
     - Как?, - растерялась та.
     - Ну, вот к девочкам, например, лезет?
     - Не знаю, потому что хулиган.
     - Нет, что значит "хулиган", просто он любопытный, ему интересно, как устроен женский организм.
     - Да? - классная была явно озадачена, не понимая, куда клонит начальница.
     - Ну конечно, твой ученик проявляет любопытство, а ты не можешь, как педагог, это любопытство удовлетворить!
     - Как удовлетворить?
     - Ну, удовлетворить, значит - ответить на мучающие его вопросы.
     - Что, беседу, что ли, с ним об этом провести? Так я с ним уже беседовала.
     - Нет, Ира, не беседу, а просто показать ему всё, что его интересует.
     - Как это - показать!? - лицо учительницы залила краска.
     - Показать - это значит показать, на себе показать! - директриса повысила голос и для пущей убедительности прихлопнула ладонью по столу. - Раздеться и показать, или можешь считать себя свободной, и можешь быть уверенной, что не в одну школу в городе тебя не возьмут, я уж об этом позабочусь, у меня все директора знакомые:
     - Надежда Петровна, голубушка, я не смогу, пожалуйста, - разрыдалась Ирина Павловна.
     - Сможешь, сможешь, если постараешься, а я тебе помогу, а не сможешь - пойдёшь на все четыре стороны. Ты перед мужем раздеваешься, и перед учеником разденешься. Саша мальчик непростой, интересуется всем, твой долг ему помочь. Так что после полдника с ним - ко мне в кабинет. Всё понятно?
     - Понятно, - прошептала Ирина Павловна и выскочила из кабинета:
     В половине пятого вновь раздался робкий стук в дверь и на пороге появилась Ирина Павловна. За ней в кабинет вошёл Чистов - невысокий чернявый мальчик с блестящими бегающими глазами.
     - Проходите, проходите, - директриса источала радушие, - проходи Саша, садись, а вы Ирина Павловна, заприте дверь, пожалуйста, чтобы нам никто не мешал разговаривать.
     - Ну что, Саша, ты говорят, опять девочек дёргаешь? Почему ты это делаешь, ответь мне? - Саша молча пожал плечами.
     - Может быть, ты интересуешься, чем они отличаются от мальчиков? - предположила Надежда Петровна. Саша опять пожал плечами, запустив руки в карманы. - Ну, что ты молчишь, мы же тебе помочь хотим. Хочешь посмотреть, чем девочки отличаются от мальчиков?
     - Где посмотреть, на картинке, что ли? - насмешливо спросил мальчик.
     - Ну, можно на картинке, можно и не на картинке а по-настоящему.
     - Как это - по-настоящему? - удивился ребёнок.
     - А вот, Ирина Павловна тебе покажет, она же твой классный руководитель, она и покажет, а ты за это дашь слово к девочкам не лезть.
     - Она не покажет, - уверенно заявил Саша.
     - А мы её попросим хорошенько, - улыбнулась директор, - она и покажет. Покажете, Ирина Павловна? - Та молча кивнула, сглотнув комок. Саша, не веря в происходящее, недоумённо переводил глаза с директора на учительницу. Внезапно он понял, что сейчас произойдёт что-то фантастическое, о чём он смутно мечтал по вечерам, онанируя под одеялом и боясь, что внезапно зайдёт отец. Он вдруг весь поболел, напрягся и немигающе уставился на Ирину Павловну.
     - Давай, Саша, садись сюда, на диван, Ирина Павловна встанет на середину, а ты скажешь, что ты хочешь увидеть вначале. - Саша как подрубленный плюхнулся на кожаное сиденье и вцепился обеими руками в подлокотник. - Ну, давай, говори, а Ирина Павловна будет это делать.
     - Я не знаю, - выдавил мальчик.
     - Ну хорошо, я тебе помогу, я буду рассказывать, а Ирина Павловна показывать. С чего мы начнём. - Но Саша только покрутил головой; на лице его блуждала идиотская улыбка. - Прежде всего, Саша, женское тело очень красиво, им надо любоваться. Вот, скажи, Ирина Павловна - красивая женщина, у неё красивое тело?
     - Красивое, - дурашливо, чтобы скрыть смущение, сказал Саша, плотоядно глядя на учительницу, а та опустила глаза и стала теребить пальцами край блузки.
     - Правильно, красивое, а что у неё тебе нравиться? - мгновенно вспотевший пятиклассник прошептал: лицо!
     - Да, правильно, - хорошо поставленным педагогическим голосом произнесла Надежда Петровна, - но лицо женщины всегда на виду, а у неё есть ещё разные другие места, которые находятся под одеждой, но они тоже очень красивые. Давай мы начнём с другой стороны, не со стороны лица, а снизу, от ног. Ноги, Саша, это одна из самых красивых частей женского тела. Вот, посмотри. Ирина Павловна, снимите, пожалуйста, юбку. - Учительница расстегнула на боку молнию, длинная юбка опустилась на пол, и Ирина Павловна нагнулась за ней. - Подождите, пожалуйста, не выпрямляйтесь, а ты, Саша посмотри, какая красивая женская попа.
     Пока застывшая в неудобной позе женщина стояла, согнувшись, Саша, встав с дивана, подошёл к ней и не торопясь обошёл кругом, во все глаза смотрел на её оттопыренный зад и чуть полноватые, но тем не менее стройные бёдра. Надежда Петровна с удовольствием наблюдала за ним, не забывая при этом бросать быстрые взгляды и на униженную учительницу. Насладившись картиной, она разрешила несчастной выпрямиться и попросила снять колготки. Когда колготки и юбка были положены на стул, наступила очередь блузки. После приказания директрисы Ирина Павловна начала расстегивать одну за другой пуговицы. Когда была расстёгнута самая верхняя, учительница замялась.
     "Ну что же вы, снимайте, а ты, Саша, смотри внимательно". Блузка соскользнула, обнажив крупные белые плечи, чуть округлый живот и крепкие даже на вид бока. Тут уже сама Надежда Петровна не выдержала, поднялась с кресла и подошла к оставшейся в одном лифчике и трусиках молодой женщине. "Поднимите-ка руки", - внезапно севшим голосом приказала она. "Вот, Саша, какая у тебя красивая классная руководительница". Теперь в её голосе ясно слышались игривые, кокетливые ноты. Внезапно она крепко ущипнула Ирину Павловну за бок, так, что та громко охнула. Немного смутившись, Надежда Петровна вернулась к столу, сухо приказав снимать остальное. Медленно, как во сне, учительница сняла бельё и тоже положила его на стул. "Попробуй, Саша, как хороша на ощупь женская грудь", - предложила директор. Саша не заставил себя упрашивать. Поняв, что сегодня ему можно всё, он подскочил спереди к обнажённой и двумя руками ухватился за соски. Ирина Павловна машинально оттолкнула его. Мальчик недоумённо обернулся к Надежде Петровне, как бы спрашивая: "Что это она себе позволяет?" "Не мешайте ребёнку!", - тут же прикрикнула та. Поняв, что ему можно всё, Чистов как обезумел. Он щипал учительницу за бока и живот, хлопал по заду, крутил соски. Та уже не сопротивлялась, закрывая лицо руками. Но директрисе этого было мало. Она приказала своей подчинённой подойти к дивану и поставить одну ногу на подлокотник. Когда та выполнила это требование, Надежда Петровна вновь подошла к ней и положила руку на вульву. "Вот, Саша, а здесь у женщины место, которое больше всего любят мужчины. Когда ты будешь постарше, то познакомишься с ним поближе, а сейчас можешь погладить, только сначала руки помой". Взвизгнув от восторга, мальчишка бросился в угол, к раковине, начал там плескаться, потом наскоро вытерся полотенцем и направился к дивану. Ирина Павловна умоляюще взглянула на директрису, но та уже отбросила всякие церемонии. Сжав в свою руку обе руки учительницы, она другой рукой взяла ладонь мальчика и положила её на вагину Ирины Павловны. "Давай смелее", -шепнула она. Саша радостно заелозил рукой между ног учительницы. Потом он, видимо, попытался ввести руку внутрь, потому что Ира внезапно дёрнулась и тяжело вздохнула. Тогда директриса свободной рукой, размахнувшись, сильно шлёпнула по голому заду, прикрикнув при этом "спокойно стой!". Мальчик, совершая круговые движения, уже по кисть ввёл руку в пещерку своей классной руководительницы. Та дышала тяжело, слёзы катились к неё по щекам. Внезапно Надежда Петровна заметила, что нога, которой она стояла на полу, ритмично сгибается и разгибается в колене. Дыхание всё учащалось, руки, которые держала директриса, ослабли и вдруг Ирина Павловна издала резкий крик, повалившись на диван. Саша испуганно отскочил в сторону и забормотал: "Я ей ничего такого не делал, правда!". Надежда Петровна рассмеялась. "Ничего, ничего, ей сейчас хорошо! Ну ладно, Саша, теперь помойся и иди, и не надо к девочкам приставать, если у тебя возникнет любопытство, приходи прямо ко мне, я тебе помогу. Да, и не надо никому рассказывать, что здесь было, ладно?".
     Чистов выскочил из кабинета. Ирина Павловна к этому времени пришла в себя и стала торопливо одеваться, путаясь в предметах туалета. "Молодец, Ира, ты отлично справилась с этой сложной педагогической задачей, я повышаю тебе зарплаты прямо с текущего месяца", - посмеиваясь, объявила ей Надежда Петровна и закрыла дверь за ушедшей учительницей. Ополоснув разгорячённое лицо, она села и задумалась. Приближался праздник, в школу приедут спонсоры и надо было продумать для них культурную программу...