Многое зависит только от того, с кем и при каких обстоятельствах.

     Рассказал мне эту историю давний приятель. Много воды утекло с тех пор - много соли съедено (но не с ним) и выращено не только дерево, рядом с немаленьким домом. У него уже взрослый сын - красивый, стройный коренастый парень, привлекающий девушек игрой мышц и шикарной шевелюрой русых волос над бирюзовыми глазами.
     Статный мужчина. Необыкновенная жизнь.
     Вечер. Полумрак уютной комнаты и мягкое кресло у камина. За окном завывал декабрьский ветер, завьюживая и нанося валуны пышных сугробов серебристого снега, играющего радужными искрами в лучах заходящего солнца.
     - А сын знает про твою жизнь - твоё прошлое?
     - Да, что ты... Зачем сыну знать об этом? У него свой опыт и своя жизнь, - с улыбкой тихим голосом произнёс Геннадий Васильевич.
     - И никогда не возникало мысли поделиться?
     - Была, но... понимаешь, такое с каждым может случиться по молодости. - И подумав, добавил, - и не только такое. Гормоны, желание, страсть...
     - А сейчас?
     - А что, сейчас? Хочется всегда (особенно вспоминая хорошее), но не всегда можется. Возраст не тот, да и... Было это... У-у... - даже и вспомнить страшно - н-ад-цать годков тому назад, в стране, где была любовь, но отсутствовал секс... - где, как говорили и думали, люди жили в благочестии и высокой морали, а всё "греховное" и неприличное только за бугром было - в далёкой стране, под названием "загнивающий капитализм". Это только там секс и разврат, а у нас - ни-ни! и детей... только в капусте или с аистом (будь он неладен, для некоторых).
     - А чего ж с такой грустью - не уж-то аист нежеланное доставил?
     - Что ты? У нас с Валентиной Антоновной всё прекрасно. Особенно пацан - статный получился. Видный, пацан.
     - Чего ж на аиста наезжаешь, с такой грустью?
     - Алименты... Но, я об ином хочу рассказать. О заветном. Никому ни слова не проронил, о моём юношеском опыте - в тайне держал.
     Так вот, как в сказке можно начать: В некотором городе жили муж и жена. И в срок положенный родился у них сын, оболтус. Но "оболтусом" он, от нежности и любви к чаду своёму звался. Словом неласковым его в шутку и с любовью кликали. Рос сорванец и шло время. Когда как оно (время-то) летело: то медленно (с ленцой), а то проносилось так стремительно, что оглянуться не успели родичи, как осемнадцать годков молодцу стукнуло. Малой-то, смышлёный вырос - ласковый. В порочных связях, как говорится, замечен не был. Всё книжки умные читал, мать с отцом почитал... даже дерево не одно успел посадить ещё по молодости.
     Как заведено в стране большой и далёкой уж было, настал черёд в армию сбираться. Вот и призвали нас. Мы призывались из разных мест. Я из Ростова, а он... - Геннадий помолчал, потупив очи, затянул трубку и после короткой паузы продолжил, - а он из Западной Украины. Попали в учебку. Встреча состоялась, как ты понимаешь, в одном взводе - после полугода службы и совершенно случайно.
     Как-то довелось нам рядом отобедать. Обменялись "любезностями". Поспорили по техническим вопросам. Завязался разговор. По многим вопросам наши взгляды совпали. На гражданке у нас были родственные профессии, что и сблизило в интересах. Возникали вопросы по работе, а соответственно и интерес друг к другу не охладевал - всегда, о чём поговорить было. При каждой свободной минутке стремились встретиться и поболтать.
     Мой новый приятель был всегда опрятен и следил за своим внешним видом: начисто выбрит, подстрижем (впрочем, как и все в армии) - от него веяло свежестью и теплом. Поздней осенью очень сыро и холодно, а его тело излучало тёплые потоки энергии. Мне встречались такие люди... - от которых жаром пышет - которых на дальнем расстоянии чувствуешь. Его широкая искренняя улыбка завораживала и заставляла улыбаться в ответ.
     Уже не молодой рассказчик отпил глоток кофе и продолжил.
     Мы стали тенью друг друга. Если не удавалось свидеться по службе в течение целого дня, казалось - целая вечность разделила нас. Нам всегда было о чём поговорить. Да и, переговорить все темы, для нас было проблематично. Андрей, так звали моего сослуживца, был очень увлечённым человеком - всесторонне развитым и грамотным во многих областях знаний. Крепкое мускулистое тело, с игрою мышц, заставляло любоваться. Он был коренастее меня, хотя по росту и одинаковы, из-за чего выглядел Андрюша плотнее. Мы оба рослые были-то, - улыбнулся Гена, - метр восемьдесят два. Я, правда, худощав был - как жердь и казался повыше Андрея.
     Прошёл месяц обучения в учебном подразделении. Мы закончили школу младших военных специалистов, после чего меня назначили исполняющим обязанности командира взвода и заставили преподавать "радиосвязь и эксплуатацию радиостанций боевых машин".
     - Большим человеком стал.
     - И не говори... Ряд льгот получил. Самое прикольное, что я смог свободно перемещаться по части и за её пределами. Свободу получил, - улыбнулся Геннадий Александрович. - Андрей продолжал службу в работе по ремонту технически сложного электрооборудования. Бывало, что встречались, но уже не так часто, как раньше. Я испытывал огромное удовольствие от общения, как наркоман. Чувствуя тепло и его случайные прикосновения, вызывали сильное сердцебиение. Андрюша, при этом, покрывался румянцем, обретая застенчивую улыбку. Кстати, хотя он и призывался из Западной Украины, по национальности венгр был: по-русски говорил с лёгким акцентом и часто ругался на "родяньской муве" и по-венгерски, который немецкий напоминал - такой же чёткий и по-солдатски командно-отрывистый.
     Раз, решил я пригласить своего друга в баню. Поскольку имел возможность свободного передвижения за пределы части, баню посещал в любой момент... - когда желание возникнет. Он же, только по уставу - в отведённое время - в банный день. Выписал для Андрюхи увольнительную...
     Несмотря на то, что в бане принято раздеваться при всех и женских особ не присутствовало, я стеснялся. Вот такой вот - стеснительный по натуре человек - от наготы в конфузе. Не любил банные обряды, когда в помещении есть ещё кто-то: такое чувство, что на тебя глазеют со всех сторон - оценивая и изучая. Выбрал время смены подразделений - одни закончили и уходили, а новые, мыться ещё не пришли. Классно. Тихо, спокойно, просторно и... ни ду-ши-и. Никто не пялится на тебя под душем, и парилка прогрета - толкотни нет - жопами не толкаются. Зайдя в предбанник, начали раздеваться. Тут я впервые увидел Андрюшу полностью голым.
     Беленький, на лобке густые рыжие волосы, член... немного увеличенный в размерах, как мне показалось, симметричное стройное и красивое тело - всё в полной гармонии. Лёгкий запах мужской, бархатной кожи, обтягивающей упругость мышц. Именно тела, а не отталкивающая и резкая вонь пота. Этот запах присущ каждому, но очень индивидуален. Мы были веселы в резвости и озорстве. В зале уходили последние люди. Андрей приглядел удобную лавку поблизости к душевым кабинкам, где можно было оставить мыло или присесть в расслабленном состоянии. Омыли сухие тела под струями тёплой воды. Выбрали тазики (хотя выбирать не из чего - все одинаковые) и принялись мылить себя, покрывая белоснежной пеной.
     - Помой мне спинку, - с улыбкой попросил Андрей.
     Я обильно намылил мочалку и, придерживая Андрея за плечё, стал со всей силы тереть его широкую спину (как будто дыру собрался натереть, сдирая грязную кожу).
     - Э... - завопил Андрей. - Полегче!
     Наши тела случайно соприкасались - бока, бёдра, ноги... С каждым прикосновением я ощущал необыкновенный прилив чувств и странных (на тот момент) желаний. Мой член увеличивался в размерах и начинал пульсировать от переполнения кровью. Совершенно случайно, он коснулся ягодицы Андрея... Я покраснел... - засмущался от неловкости и застенчивости. Как-то неуютно стало.
     Продолжая мылить Андрюшу, я опускался ниже - между лопаток, бока. Мы поменялись местами и уже я, стоя спиной к другу, млел от радостного чувства детского ощущения внимания и ласки родителей, купающих своего ребёнка. Так чувствовал я себя в тот момент. Теперь уже он мылил мои плечи, спину, талию... Его движения были уверены и ритмичны. Что б Андрею было удобнее тереть мою спину (рост-то ого!) я наклонился, упёршись руками в рядом стоящую лавку. Андрюшка продолжал увлечённое занятие, совершенно просто и свободно продолжая мыльную эпопею с мо