Лучшие эротические рассказы и истории!
Эротические рассказы по категориям:




Название: Mарта
Автор: Олежка
Категория: Зоофилы
Добавлено: 04-04-2020
Оценка читателей: 5.63

     До марта оставалось 10 дней. Природа, погода, политика и экономика... (здесь я выкинул небольшой кусочек) ...Вода кипела в радиаторе моего старенького авто (следовало техническое объяснение причин... Бог с ними) ...7 утра, воскресное утро. Моя Подружка и я едем через сонный темный город к железнодорожной станции. Она садится в электричку, а я остаюсь ждать в медленно остывающей машине. Час туда, час обратно, примерно столько же там - около 10 их можно ожидать. Их - Подружку и козу (ну, в крайнем случае - овцу...); они приедут, и мы отправимся за город в мой летний дом, где на природе и свежем воздухе я буду предаваться своей дикой страсти - зоофилии.
     Вы спросите... Вы много чего захотите спросить, в частности: зачем это нужно было Подружке?.. Я не берусь анализировать ум женщины. Часто подружки, особенно из "бывших", понимают тебя лучше "теперешних" и бывают отзывчивы на самые странные призывы... Может быть, считают, что это - последняя искра чувства, которой они будут дорожить всю жизнь. А может, просто "бывшие" подружки - самые преданные и честные друзья. Дорожите старыми отношениями!
     ...Они появились уже после полудня. Подружка вела на поводке серую козочку. Зверя посадили на коврик, постеленный на заднее сиденье, и тронулись в путь. Искрился еще не заляпанный городским говном вчерашний снежок (н-да!), не предвещая ничего хорошего заднеприводному авто с лысой резиной... (еще одна небольшая купюра) ...Подружка боялась, что коза мне не понравилась, коза, очевидно, всего боялась, но не подавала вида... С разгона залетели на участок (без разгона не получится - застрянешь!). Разгружаемся. Перетаскиваем в дом запасы для недельной жизни. Коза, привязанная на автомобильном капроновом тросе к дереву, внимательно следит за нами своими особыми вертикальными глазами. Вы когда-нибудь заглядывали в глаза козе?
     (следовало несколько абзацев заготовки дров и описаний температурного режима печки и дачи в целом, вряд ли актуальных читателям, не собирающихся топить конкретно данную дачу... Пара купюр ниже также вызваны темой дров и температуры)
     - Ну, как она? - не выдержав, спросила Подружка.
     - Пожалуй, маловата, да и вымени что-то не видно...
     - Да она еще молодая - 9 месяцев всего, поди девственница! - многозначительно заметила Подружка, видимо, вспоминая эту дачу года 4 тому назад, когда она тоже была девственницей... последний день.
     - Этого-то я и боюсь... Вдруг не влезет.
     Я подошел к козе, почесал ее между рогов и, аккуратно развернув, приподнял левой рукой хвост - ее место, которому посчастливится принять мой член, выглядело не убедительно не больше, чем рублевая медная монетка ребром. Наверно, это достаточно для органа козла толщиною в карандаш, но тут стоит иная задача... Я послюнявил указательный палец и, держа козу за хвост левой рукой, постарался погрузить палец внутрь. Коза вздрогнула, но палец вошел в упругую плоть без видимого насилия над оной. Что ж, с этим по крайней мере можно работать.
     - Как ее зовут? - поинтересовался я, выглядывая из прихожей.
     - Марта.
     Дрова закончились не только раньше чем стало совсем тепло, но даже раньше чем (...) (...) (...) и что самое главное заготовка дров может занимать не так много сил и времени, ежели приноровиться. Марта привыкла к нам быстрее любой собаки и ее уже можно было не привязывать, если кто-либо на улице - дальше 10 метров она не отходила, правда и внимания особого тоже не требовала. За обедом я спросил Подружку, не забыла ли она узнать козий день рождения.
     - Восьмое мая.
     - А почему тогда Марта, да и вообще - не деревенское это имя...
     - Прошлым летом к бывшей хозяйке приезжала внучка-нимфетка, они все лето вместе росли и играли. Она и назвала...
     Ранним вечером пришла мысль (обоим нам одновременно), а не тратим ли мы время впустую... Для начала решили Марту вымыть. Мыли в доме из таза, а в это время нагревали воздух во времянке (где она ночевала) калорифером. Однако на большее сил не хватило - я пошел спать, оставив печку и сохнущую Марту на Подружкино попечение. Мне снилась другая пOдружка (нынешняя, она заигрывала в моем присутствии со сверстниками, а я изо всех сил делал вид, что мне это не безразлично). Утром я проснулся за полчаса до восхода. Без будильника. Оказалось, что Марта спала в соседней комнате на свободном диване...
     - Я все уберу... И калорифер я выключила, - выпалила мгновенно проснувшаяся Подружка. Я провел рукой по спине Марты.
     - Широкая - будет удобно... - произнес я мечтательно и вышел навстречу морозному зимнему утру.
     Термометр показывал -16їС. Это значило что (...) (...) ...Подружка привела Марту и стала ее нежно расчесывать, я лицезрел. Наконец оставила Марту в комнате и ушла готовить. Вот мы и вместе... Я погладил ее по спине, потеребил бока и зарыл свой нос в ее пахнущую морозом и жизнью серую шерсть. Как прекрасен этот запах! Я обнял ее стоя на коленях, провел ладонью по брюху, ловя между пальцев еще не превратившиеся в вымя мягкие-мягкие соски...
     Я разделся, оставив на себе лишь спортивный свитер (в доме начинало холодать), и сел на Марту верхом. Я желал почувствовать ее тепло нежной кожей ягодиц, ощутить напряжение ее юных мышц, дать ей возможность ближе соприкасаться с моим телом, жаждущим контакта... Она стояла прямо, не делая попыток вырваться; я поджал ноги, осторожно уткнувшись пятками в ее пах... Она сделала пару неуверенных шагов, пошатываясь под моим весом, и села, согнув сначала в нелепом поклоне передние ноги, а затем и задние. Я сполз слегка назад и обнял ее за грудь обеими руками, как бы распростершись над ее телом; я чувствовал, что завелся, и завелся изрядно... Я встал на ноги - она поднялась тоже и уткнулась носом в мой пах; так часто делают собаки - но чтоб коза... Я водил членом по ее лбу между рогов; ей это определенно нравилось. А может, она просто любила, когда ее так гладили. На конце моего члена выступила капелька простатического сока, я осторожно отер ее об нос Марты, давая ей почувствовать мой запах и мои намерения... Теперь я стоял позади нее и водил головкой члена по ее непривычно маленьким и незнакомо горячим вертикальным губам. Она была чуть выше, чем надо, и я нашел, что "правильная" высота достигается, когда стоишь, преклонив одно колено, "как палладин перед крестом", - подумалось мне. Не приходилось даже думать о том, как погрузить член внутрь, настолько небольшим был разрез ее губ. Я попробовал "завести" ее при помощи большого пальца - но, похоже, Марту это возбуждало не сильно...
     Идея пришла внезапно: ввести неэректированный член. И я выбежал голышом на крыльцо, схватил пригоршню снега, спросил что-то идиотское типа "скоро ли обед" у Подружки на кухне, и, уже прижимая жгучий снег к члену, влетел обратно в комнату. Мои действия, кажется, не вызывали у Марты никаких эмоций, кроме любопытства... Я вытер стаявшую воду полотенцем и торопливо, пока эрекция не стала изрядной, стал запихивать, да-да, именно запихивать головку члена внутрь правой рукой, держа левой Марту за основание хвоста. И мне это удалось! Головка погрузилась в горячее тепло, одна только головка, но меня захлестнула опьяняющая волна восторга. Эрекция неумолимо прибывала, я сделал несколько движений внутрь, потерял контроль и кончил порцией первой (после недельного воздержания!) жидкой спермы, обильно орошая вход и ворота. Кончил по-детски бездарно, как школьник в объятиях пьяной шлюхи... Однако меня обуревало не разочарование, а радость и уверенность в успехе. Я утер место встречи ладонью и вытер ладонь о ее лицо и щеки, давая облизать драгоценную влагу...
     В дверь осторожно постучали. Подружка, заглянув, сказала, что обед будет готов через 20 минут.
     - А через час он не будет ли вкуснее? - спросил я хитро...
     - Да, пожалуй, через час, - ответила она, закрывая дверь.
     Ходя по комнатам с целью разогрева застывших конечностей, я обнаружил в аптечке презервативы. Откуда они здесь? Ведь я никогда в жизни ими не пользовался!.. Нет, вру: я не забыл ту дикую ночь в отеле "Балтика" города Каунаса в далеком 1988! И если ты, поДружка, когда-нибудь прочтешь это - знай, я буду помнить ее до тех пор, пока старческий склероз не засрет мои мозги сплошным грязным туманом...
     ...Да, отвлекся, идея использовать кондом с его силиконовой смазкой показалась мне если не гениальной, то уж по минимуму многообещающей.
     Палец в презервативе вошел внутрь без большого труда, Марта подалась было вперед, но я крепко держал ее левой рукой, обняв под брюхо задние ноги. Через минуту возвратнопоступательных движении к первому пальцу присоединился и второй... Я придвинул невысокую табуретку и сел на ее край. Покрытая спермой и смазкой ее киска была прямо напротив моего набухающего члена. Понимая, что через несколько секунд он станет уже слишком большим, я засунул головку внутрь на этот раз процедура получилась сразу и без напряга. Сидя на краю, я начал медленно и с небольшой амплитудой, держа за бедра, двигать вперед-назад ее круп, стараясь каждым движением на себя вдвинуть член глубже. Марта не выказывала значительного неудовольствия (впрочем как и удовольствия), но когда до полного погружения оставалось сантиметров 5, и эти сантиметры никак не поддавались, она начала странным образом тужиться (как дети при запоре). Я понял, что таким образом она пытается выдавить мой член из себя... Чтобы воспрепятствовать этому, я в момент следующей потуги сильнее прижал ее круп к своему члену (точнее, уже почти к яйцам) и он проскочил внутрь целиком! Реакция Марты была поразительной: она испугалась, но вместо того, чтобы попытаться вырваться - ей бы это наверняка удалось, поскольку держал я ее не очень крепко - она вжалась задом в мой пах. Было такое ощущение, что она теперь боится потерять мой член, будто через образовавшееся отверстие вывалятся ее внутренности... Я вновь начал движения, теперь двигался я, привстав с табуретки, удары становились все сильнее, амплитуда росла... Я для устойчивости переместил руки с бедер на ее плечи, практически опершись на них. Внутренняя поверхность моих бедер соприкасалась со внешней ее ног, лобком и животом я чувствовал ее спину, прогибающуюся вверх с каждым ударом... Я согнул руки в локтях, так, чтобы они касались ее боков и ощущали ее частое дыхание, опустил туловище, чтобы грудью касаться ее жаркой спины... Я чувствовал ее почти как себя. Удары стали реже, но амплитуда и сила, с которой я загонял член внутрь ее тела, возросли еще более. Теперь с каждым движением вперед она блеяла то ли от боли, то ли от удовольствия. Я впился руками в шкуру на ее плечах и рванул вглубь, пытаясь войти в нее весь, уже не сдерживая лавину оргазма, погрузил лицо в ее шкуру, вдыхая ее запах, более желанный, чем все ароматы Парижа... Она кричала уже почти непрерывно, еще несколько диких ударов - и я замер, чувствуя неведомый ранее напор рвущегося на свободу семени. Время сжалось, как в последние моменты перед смертью. Я выл и эякулировал, желая до краев наполнить ее семенем, моим семенем...
     Когда я пришел в себя, пододвинул табуретку и вынул еще не опавший, но уже ставший мягким член, то первым чувством было удивление: как же это он там поместился. Марта была уже совершенно спокойна и пыталась вытащить какую-то соломинку из дивана. Немного погодя она вышла на середину комнаты и, снова натужившись, выдавила из себя на пол лужицу спермы. Наверное, для красоты. Нечто подобное часто выделывала несравненная подРужка Л., наверно, из баловства она любила "кончить" мне на живот моей же спермой... Эх, былые дни...
     Обед был на редкость кстати. Подружка не задавала вопросов, но вся так и светилась интересом. За чаем она указывая на лужицу спросила:
     - Не получилось? Мастурбировал?
     - Да нет, уж скорее получилось... расскажу позже, за ужином.
     Ужина, однако не было, рано легли спать. Дров, несмотря на мороз, хватило, - то ли дом уже прогрелся, то ли наше умение заготавливать дрова возросло многократно... Мне снилось путешествие в какую-то горную страну, где (так себе сон, да и после него было нудновато...) (... ) Я взял поводок в руки и повел ее в дом. Она пошла без понуканий, как собака на прогулку (скучно, наверно, быть привязанной!). Разделся, как обычно, до пояса снизу, отвязал привязь (однако оставил ошейник, дабы не натягивать более шкуру на плечах), взял в коридоре раскладной стульчик и снял со стены большое зеркало - поставил его к остывшей печке спереди Марты - мне хотелось видеть ее не только со спины... Эрекция никак не спадала, как я ни пытался перевести мысли на посторонние предметы... Пришлось снова воспользоваться снегом. Подружка не задавала вопросов и вообще старалась не замечать меня и Марту, находя и далее весь световой день дела на улице, вплоть до самых идиотских типа уборки снега с машины... Вернувшись в комнату, я обнаружил Марту, внимательно смотрящей в зеркало, и, без особых предварительных ласк, торопясь, задвинул испугавшуюся снега головку члена в, казалось, раскаленное нутро Марты. Я забыл про смазку, но она была внутри такой горячей и влажной, что вслед за головкой Он весь скрылся внутри.
     Мы уже привыкли к незнакомой анатомии друг друга, и в сегодняшнем соитии не было чистого восторга утренней свежести, как вчера, но в техническом плане мы стали на голову выше. Я теперь мог следить за ее эмоциональным состоянием, экспериментировать и выявлять, как ей нравится больше - короче, старался сделать этот "забег" "для нее". Я уже не двигался яростно, как поршень в цилиндре мотора или паровозное дышло, теперь я то покачивался, пытаясь обрисовать головкой внутри незримую спираль, уходящую вглубь, то, задвинув член на полную длину, массировал ее бока и плечи, то, лежа на ее спине, нежно теребил черные соски, не ведавшие искажающего природную красоту вскармливания детей. Я был художником, в непознаваемой неге творящим новое полотно на свежезагрунтованном холсте. Ее глаза с неподражаемыми желтыми вертикальными зрачками чуть заметно прищуривались в такт моему внутри нее танцу, язык спешно и как бы виновато облизывал тонкие губы. Я почувствовал, что должен поставить на этом эскизе свою подпись, и решительно взялся за ошейник... Несколько резких ударов - я снова творил "для себя", сметая преграды и забыв об условностях. Марта со стоном выдохнула воздух и запрокинула голову. Возможно, это был знак, я взял ее за рога продолжая, как ледокол, свое путешествие. Ее глаза были закрыты, нижняя челюсть подрагивала... Электрический удар долгожданной эякуляции - и, извергая семя, я впился в ее шею справа в бесконечно глубоком вдохе-укусе-поцелуе... На краткий миг мое отражение в зеркале попало в поле зрения: на меня, злобно оскалясь, смотрел, смотрел юноша - много моложе меня, очень похожий, но совершенно чужой; смотрел рыжими яростными глазами - чуть затуманенными полунадвинутым сбоку третьим веком...
     Я бессильно осел на раскладной Х-образный стульчик и закрыл глаза. В голове гудели басовые трубы неведомого органа, гудели диссонирующе-прекрасно; какая-то сила отяжеляла мои веки и призывала так и остаться в блаженно-нейтральном состоянии покоя и всепронизывающей силы... Из чувства противоречия я открыл глаза. Марта стояла рядом, опустив свой коротких хвостик на мой еще не опавший и не покинувший ее член - ее глаза тоже были закрыты, казалось, она дремала, путешествуя где-то по весенним лугам с сочной травой и воздухом, приносящим забвение и удовлетворение... Я почти видел картины ее мечты, кожей ощущал слабый свежий ветер, в меня проникал аромат дикой дружественной природы, на губах была холодная сладость низинной росы... Мне подумалось, что все мое путешествие, волевое решение впасть на неделю в зоофилию, и все это стечение обстоятельств заготовлено судьбой вовсе не для моего развития, я - лишь инструмент в ее коварных руках: это было искушение-испытание-крещение, предназначенное именно для Марты... И эти несколько дней должны неизгладимым резцом судьбы запечатлеться на ее последующих воплощениях... Так же мне стало тоскливо от понятия, что, видимо, это и было ее задачей на воплощение, и, коль скоро она выполнена, жить ей осталось недолго... Я закоренелый атеист и не верю в Судьбу и перевоплощения, но оставаясь до конца откровенным - не хочу опускать ничего существенного из событий тех дней, пусть даже и противоречащего моим философским убеждениям.
     Эрекция никак не покидала мой скипетр. Я сделал несколько поступательных движений для нового разгона... Марта вышла из оцепенения, но, похоже, не чувствовала желания продолжать, потому что во время одного из движений назад ловко выдавила мой член наружу. Можно было, конечно, продолжить, и невзирая на это снова ввести член, но я не настаивал. Из ее полураскрытых губ виднелась малиновая горошина маленького клитора, а с нижнего уголка этой улыбки живописно капали, свисая, две капельки спермы. Сегодня, видимо, она решила не выдавливать ее наружу, а впитать в себя как память о нашем единении.
     Подружка что-то уронила на лестнице; нечаянно ли? Я взял чайник с сервированного стола и вышел на улицу обмыть еще теплой водой моего труженика. Завтрак был кстати, но не казался вкусным; моя способность воспринимать и радоваться жизни была истощена. Колка дров, запасание воды, проверка узлов машины (зачем, спрашивается?), хорошо что TV/радио/магнитофона мы не взяли... Странное ощущение внутренней свободы и пустоты - кто-то верно заметил, что "какая тварь не взгрустнет после соития"... А после такого, так и вовсе я был должен впасть в неизбывное горе...
     Скушна жизнь дачника, особенно дачника в феврале. За ужином Подружку прорвало маленькой женской истерикой: "зачем она сюда приехала, готовит, убирает, а я с ней почти и не разговариваю.., хоть бы посмотреть раз пригласил...". В знак протеста она оставила мыть посуду после ужина мне, а сама, сославшись на головную боль, легла спать. Я почитал исторический том какой-то энциклопедии про битву при Грюнвальде и иудейские нравы Хазар; отложил ее в сторону, видимо, до следующего приезда на дачу, и, помыв посуду, тоже отправился спать.
     Спалось плохо, точнее, никак. То ли печку перетопили, то ли снаружи оттепель превратила печку из спасительного источника тепла в знойного мучителя. Эрекция не спадала полностью, казалось, с утра. Я встал и открыл форточку, струйки влажного прохладного воздуха приносили облегчение, пока стоишь рядом с окном, но совершенно не чувствовались на кровати. В соседней комнате в сотый раз недовольно вздохнула и повернулась на другой бок Подружка. Она, естественно, не спала.
     - Хотите трахаться, премногоуважаемая? - спросил я, и сам удивился совершенно чужому голосу, исходившему из моего горла, и непривычной для меня постановке вопроса.
     - Нет!
     - Ну, как хотите... - ответил я, стараясь изо всех сил говорить обычным, своим, чуть ироничным голосом.
     - Я не в том смысле... я, конечно, не против, если Ты хочешь... - стала оправдываться Подружка...
     - Тогда немедленно шмыг сюда!
     Предлагать второй раз не пришлось. Подружка в полном неглиже забежала в комнату, чуть не сбив меня, все еще стоящего у ночного окна, и нырнула под мое одеяло. Я подошел к кровати, отбросил в сторону одеяло и, раздвинув ее ноги, вонзил свой окаменевший член в ее клокочущее жерло...
     - О-ой! Так сразу... - пробормотала она; я же, приподняв ее ноги, прижал их согнутыми коленями к своим бокам, ее руки заложил ей за голову, и легким, на настойчивым движением закрыл ее рот:
     - Умоляю, молчи!
     Я двигался, как робот: привычно и не зная усталости; в мозгу завывала пустота, член казался твердым и нечувствительным, как камень. Подружка что-то неслышно шептала сухими горячими губами, наверно, просто из привычки, или для себя... Мое тело ритмично вздымалось и опускалось, член плескался в горячей жиже, пахло женщиной. Женщиной слегка застоявшейся и недовостребованной, но еще очень молодой и полной задора... Она перестала двигать губами, и только воздух шумно заставлял вздуматься ее грудь, посылая соприкоснуться с моей, низвергавшейся под силой неощутимо присутствовавшего вселенского ритма... Я чувствовал, что за спиной расправляются тяжелые кожистые крылья, я просачивался через крышу вверх, в зимнюю ночь, не сравнимую ни с чем в своей тишине. Крылья росли, ритм замедлялся, каждый взмах волнами уходил по уже гиганским крылья в стороны... Я парил над лесом, покрытым уже начавшим таять снегом, я взлетал все выше... Лес, занимавший весь мир, уже заявивший о своей округлости по краям взора, становился все мельче, деревья уже не были различимы, лишь где-то далеко внизу что-то хлюпало в маленьком оттаявшем лесном болоте, и лишь утончавшаяся с каждым взмахом "пуповина" связывала меня еще с этим лесным миром... Еще несколько взмахов моих бесконечно простертых над миром крыльев - и она, наконец, порвется, открывая мне путь к другим неизведанным мирам, или просто в пустоту бесконечности... Тело мое внезапно отяжелело, и что-то с силой рвануло меня вниз, в вязкое болотце посреди леса. Резкая боль в спине сорвала покров видения - Подружка в очередном оргазме впилась мне ногтями в спину, как бы желая сорвать кожу и обнажить ребра; точно туда, откуда росли диковинные крылья. Крылья дракона, нет - птеродактиля...
     - Кончи, кончи скорее, я умру!! - в полусознании простонала Подружка.
     - Мы все умрем... - почему-то сказал я тем незнакомым голосом... Я вынул член и лег рядом на спину. Где-то далеко шла первая утренняя электричка. Капал таявший снег. Струйки холодного воздуха их окна сломили-таки оборону печки и подбирались к самой кровати, облизывая мои ноги.
     - Спасибо; ты не кончил, опасаясь, что я залечу? Тебе так не вредно?
     - Наверно, так... Прости, но могу ли я тебя попросить... В общем, я предпочитаю спать один...
     - Конечно! - со смирением и радостью от того, что удалось хоть чем-то угодить мне, сказала Подружка и выпорхнула из моей постели.
     Я вытер женскую слизь со своего все еще твердого члена салфеткой, выбросил ее в форточку и лег под одеяло. Сна как состояния не было; мое сознание было наполовину погружено в какой-то первичных хаос из дикосмешения цветов, форм, мыслей неизвестных мне людей - да и людей ли? Физиологические ощущения походили - это трудно описать - будто несколько ночей подряд пьешь каждый час круто заваренный кофе, но при этом не имеешь никаких дел или планов, пьешь стимулятор и валяешься в полузабытьи между сном и явью. Я смотрел на циферблат настенных часов и видел не только уверенные равномерные движения минутной стрелки, но и заметное перемещение часовой, но в то же время не мог сосредоточиться и осознать, сколько сейчас времени. Полузабытье, мозговая лихорадка, множественное неполное присутствие...
     Я очнулся от чрезвычайно интенсивной тряски за плечо, тело казалось надломленным в нескольких местах, нестерпимо болел член - эрекция все еще сжимала его в своих тисках...
     - И давно Ты завел моду спать с открытыми глазами? спросила Подружка, свежеумытая, свежепричесанная, свежепахнущая и помолодевшая. Я уставился на нее непонимающим взором.
     - Уж скоро час дня, а Ты не появляешься. Может тебе что надо?
     - Приведи Марту, - выдавил я слова непослушным языком.
     Я слышал как отворилась дверь в столовую, застучали по деревянному полу легкие копытца. Потом зашелестела бумага Марту явно интересовало, что же люди едят на завтрак. Я вышел из комнаты совершенно голый, как спал, Марта подошла и поприветствовала меня, уткнув свой нос в мои яйца.
     - Хорошая девочка, нежная моя! - прошептал я и потеребил ее за ушами.
     ...От идеи сбить "такую" эрекцию пришлось отказаться на корню; в дачной аптечке рядом с презервативами я обнаружил тюбик неомициновой мази - что ж, тоже можно использовать вместо смазки - и выдавил немного на ее атласные губки, стараясь смазать также преддверие. Мой палец коснулся язычка ее клитора - она вздрогнула и попыталась поймать мой палец поверхностью клитора еще раз. Но на этот раз настала очередь члена. Огромный в сравнении со входом, налитой кровью и желанием, он касался этого пестика посреди лепестков-губ, как футбольный мяч в сравнении с мячом теннисным. Они не могли быть долго вместе - тот большой спешил внутрь... Я раздвинул губки двумя пальцами и расположил между ними пунцовую головку - сегодня мы сделаем именно так! Руки легли на ее бедра и я с силой рванул ее на себя член влетел внутрь как таран сквозь стеклянную дверь. Марта напряглась всем телом, сдавленно взблеяла и обернула голову... Я погладил ее по носу, взял за плечи, прижал руки к бокам.
     - Полет будет долгим, пристегните ремни!
     ...Я входил и выходил, член мой блестел, как полированный, терпко пахло козой. Ее губки проминались внутрь при входе и последними отпускали член на выходе, хвост она сама держала вверх... Я обнял ее грудь снизу, мои ладони вцепились в шерсть на ее горле, я отвоевывал у ее природы миллиметр за миллиметром, проникая все глубже... Она дышала все чаще, издавая слабое "Ме-е" на каждом выдохе. Практически весь вес моего тела теперь приходился на нее, свои ноги я поставил спереди ее задних, чтобы чувствовать ее внутренней поверхностью своих бедер как можно лучше... С каждым ударом она все больше теряла равновесие, но и я чувствовал, что скоро мы врежемся в прибрежные скалы - дикая первородная сила уже вышла из неведомых глубин и рвалась наружу. Еще, еще, еще - оргазм уже оформился где-то внизу позвоночника и медленно, но неудержимо пополз к месту схватки. Еще, еще, еще, и она, хватая воздух, на удержала равновесия, и мы, сцепленные телами и душами, рухнули на правый бок. Я завел свои согнутые в коленях ноги снаружи внутрь ее, икрами касаясь сосков в ее пахе. Семя брызжело где-то внутри нее, руками я обнимал ее сзади, скрестив руки на ее груди, губами целовал уголок ее рта. Эякуляция была чудовищно долгой, какой-то скрытый насос наполнял все ее существо моей сущностью, моей плотью...
     Мы лежали на полу, не делая попыток подняться; я чувствовал членом, как конвульсивно сжимается и расслабляется ее вагинальный сфинктер, пытаясь поймать остатки оргазма и выдавить из меня последние живительные капли... Струйки холодного воздуха поднимались, покрывая мое тело гусиной кожей, тело шептало: "я простужусь, я уже простудилось..." но никакая сила не могла разнять нас. И тут я понял, что это конец... Мы все сейчас перешли какую-то грань, за которой есть много путей, но нет возврата. Это последний раз, когда мы, Марта, были счастливы. Если я позволю себе продолжить наш роман - я стану привязан к Тебе сильнее чем к наркотику, и наш фейерверк превратиться в пожизненное, а возможно, и послежизненное заключение. Миссия Судьбы выполнена. Занавес.
     Не помню, как встал, отвел Марту на улицу... Следующее воспоминание - это душ из 5-литрового кувшина теплой водой, стоя голышом на снегу. Меня наполняло ощущение утренней свежести, несмотря на то что время шло к закату. Я смачно позавтракал, поиграл в снежки с Подругой, поразмял кости в колке дров, растопил печь... Ощущение комфорта и уюта, которого мне так всегда недостает по жизни... За вечерним чаем я спросил у Подружки, не уехать ли нам завтра вместо воскресенья, как ранее предполагалось; она тоже устала от тихой деревенской жизни и от постоянного жизнеобеспечения. Мы заснули мирно, как дети.
     Следующим утром я отвез Подружку и Марту до ближайшей станции. А сам вернулся в Город к заброшенным делам. Вечером я узнал, что Подружка вернула Марту хозяйке под каким-то пустяковым предлогом, доплатив за возврат полулитром спирта. Больше я их никогда не видел. Да и не пытался. В течение следующего месяца мы перезванивались с Подружкой пару раз, а через полгода наши общие знакомые сказали, что она уехала пост-градюэйтом в Канаду изучать "планктон полярных морей".
     Время приносило новых подружек и других животных, но это уже другие истории.


Оцените этот эротический рассказ:        





Прокомментируйте этот рассказ:
Имя/псевдоним:
Комментарий:
Комментарии читателей рассказа:


Text.xStory.ru - эротические истории и рассказы © 2006
Сайт Text.xStory.ru не несет ответственности за содержание размещенных текстов, а только предоставляет площадку для публикации авторам. Тексты принадлежат исключительно их авторам (пользовательским никам). Содержание Сайта ни в коей мере не представляет собой какие-либо конкретные рекомендации или советы, которые могли бы склонить вас к принятию решения.