Господа ! Я, являясь почитателем великого таланта Моего Земляка, тем не менее, посчитал возможным написать нижеизложенную стихотворную (смехотворную)эротическую поэму. Давайте не будем ханжами, и мир станет интересней!
     Писатель был великий - Гоголь,
     В трудах его я кайф ловил,
     А эту муть, что я состряпал,
     Блядям знакомым посвятил ,,,
     ТАРАС БУЛЬБА
     В нее сливалося за раз,
     намного больше, чем сейчас,
     Ты смог бы выпить , сынку мий!
     Так старый Бульба говорил,
     И стерва панночка твоя,
     Хоть и вертлява , и нежна,
     И с роду крови благородной,
     Но сын мой, слишком уж хитра.
     И мне ты верь, под старость лет,
     Нам не подашь стакан воды,
     И если ей не скажешь - нет,
     То пропадешь из-за манды...
     Эх , батя, только не о том,
     Я снова вижу отчий дом,
     Родную мать ,и с ней тебя,
     Причем здесь панночка моя.
     Ведь если молвить справедливо,
     То не всегда и ты красиво ,
     На свете этом поступал,
     И много батя отодрал ,
     Ты на веку девиц прекрасных,
     А мне учений ты напрасных,
     И так уж много подарил,
     Уж лучше б батя посадил ,
     Меня скорей за стол богатый,
     И за горилкою домашней,
     Базар мы будем продолжать,
     А мозги хватит мне вправлять,
     Ее люблю, и драть хочу,
     Поймите , тату, а Остапу,
     Я точно яйца оторву...
     ..Да, не напрасно старый Бульба,
     Так сына ревностно учил,
     Была полячка столь красива,
     Что кто бы с ней не заводил ,
     Знакомств иль шашней осторожных,
     То добиваться своего ,
     Трудов не стоило его..
     Она всегда сама давала,
     И член желанный заправляла ,
     Сама в бездонное лоно ,
     И после всех трудов постельных,
     Ее партнеров очумелых,
     Прислуга напрочь волокла....
     А тут проклятая война.
     И с самой Сечи Запорожской ,
     Хохлов задиристых толпа,
     Блистая гордыми чубами ,
     И широченными штанами ,
     Поляков приступом брала.
     Из всей истории войны ,
     Неискушенным взглядом видно,
     Что самый опытный стратег ,
     Жестокий голод, и обидно,
     Здесь даже Марсу самому,
     И я такого не хочу,
     Судьбы проклятой не желаю,
     Наверно в мире никому,
     Объятий вражеской осады.
     Но коль случилось, силы даст,
     Пусть Бог защитникам усталым,
     И пусть не дрогнет их рука,
     (Но что-то я заговорился),
     Война и в Африке война,
     Мы к нашей панне возвратимся,
     Вот снова ночь, голодный город,
     Несут проклятья небеса ,
     В печали гордая полячка,
     Стоит у темного окна,
     Рыдает сердце, видя это,
     Повсюду смертная тоска,
     На стенах факелы в бойницах,
     Но не о том грустит она,
     А просит бедная полячка ,
     Скорее хуя, Бога ради,
     И так взирает с высока,
     Во мрак пустынного двора..
     Вот бедный лях изнеможденный ,
     Что еле ноги волочет,
     Он ебарь верно ненадежный,
     Но нет других, и он сойдет!
     И убегает в глубь двора ,
     За ним по лестнице слуга...
     - Вельможный пан! Защиты просит,
     И ждет Вас нежная княжна,
     Давно уж встать она не может,
     Ей помощь рыцаря нужна:
     А панна между тем разделась,
     Вином немного разогрелась,
     В постель Холодную легла,
     И тихо жалует себя,
     Умело пальцем осторожным,
     Но ловит слух удар тревожный,
     Ее защитник без стыда,
     Упал к постели не дойдя,
     - Волочь, волочь его сюда!
     Вот, наконец ,его втащили ,
     В лицо плеснув стакан воды,
     В постель беднягу повалили,
     Но разве только для души,
      Вам будут пошлые забавы ,
     А впрочем, пусть ! Судите сами.
     Мурлыча кошкой похотливой,
     И извиваяся змеей,
     Ласкаясь белкой суетливой ,
     Или кобылой молодой,
     Поднять пыталась член поникший ,
     Полячка долго. И труда,
     Такого б вынести смогла ,
     Едва ли сытая крестьянка,
     Но наша скромная товарка ,
     Добилась все же своего,
     И вот насилует его,
     И так , и сяк, и как попало,
     И час, и два не замечая,
     Что даже стона, и того ,
     Уже не слышно, как стекло,
     Глаза у ляха вдруг застыли,
     Все ж непосильны видно были ,
     Бедняге адские труды...
     - Воды сюда, воды, воды!
     Но было поздно. Хрен с тобой!
     И снова в комнате пустой ,
     Сидит печальная княжна.
     Война и в Африке война!
     Но нужно Вам сказать друзья,
     Что не напрасно ждет она,
     Спасенье будет впереди
     Мчит конь героя по степи,
     Спешит казак отца предавший,
     И в глупой неге пожелавший,
     Утешить юную блудницу,
     Чтоб калачом кормить пшеничным,
     Лелеять, холить, голубить,
     Ну что об этом говорить,
     Не в славной битве погулять,
     А он ебать спешит, ебать!
     А что Остап? Пока оставим,
     Утехи мамина сынка,
     И в душу смелую заглянем,
     Другого брата казака..
     Ах, еб твою мать, ну как степь широка!
     Не лезьте шалавы, в штаны казака,
     Он многое видел, и этим богат,
     Не сманит вояку, смазливая блядь.
     Ах , еб твою мать, ну как степь широка!
     Ковыль разметают копыта коня,
     И молодец буйный на сечу спешит,
     Чтоб славы добиться, иль жизнь положить.
     ..И шум, и крик, с кровавой бойни,
     Едва ли выйдешь рассмеясь,
     Или героем станешь славным,
     Или умрешь не помолясь.
     Затуплен был клинок булатный,
     Весь вышел порох и свинец,
     Упал с коня казак отважный,
     И чует он - пришел пиздец!
     Вот в город ляхи потащили,
     Остапа гордого на казнь,
     И свой позор уже забыли,
     Толпой над раненным глумясь,
     Костер на площади соборной,
     Пускай потешит сволочей,
     Остап не молит о пощаде:
     А что же наш блядун - Андрей ?
     А он , презреннейший Иуда,
     Пшеничным хлебом накормил,
     Полячку блядь, и как с испугу,
     Ее он на пол повалил,
     В лихом азартном поцелуе,
     Затем ее тугие груди,
     Руками ласково зажал ,
     И между ног ее вогнал
     Уж ни о чем не сожалея,
     И не заботясь, не болея,
     Огромный свой багровый член,
     А брат тем временем горел ,
     На инквизиторском кострище,
     Без утешенья и молитвы.
     Глаза лишь к небу вознеся,
     Он звал небесного отца,
     И у него просил прощенья ,
     За брата - дрянь и мудака!
     А старый Бульба, это видел,
     Но что для сына сделать мог?
     Он подошел к нему поближе,
     - Остап ! Я здесь , И с нами Бог!
     Он гаркнул всей своею глоткой,
     И свой кулак с какой-то мордой,
     С размаху в раз соединил,
     И сквозь толпу так прорубил ,
     Себе обратную дорогу,
     Тем часом нашу " недотрогу",
     Андрей в десятый раз имел,
     Совсем не так как он хотел,
      А так как панна пожелала,
     Сама его безумно драла,
     То, приседая ,то кружась ,
     То, вдруг подпрыгнув, горячась,
     То чуть его освобождала,
     И снова адский начинала,
     Безумной похоти концерт!
     Ну кто такое мог стерпеть,
     Из Вас приятные друзья?
     Вообще конечно не беда,
     Когда мы можем по простому,
     Один единственный разок,
     Засунул, - Вынул, и на бок..
     Ведь член не ствол от баобаба ,
     Смотря конечно ,что за баба..
     И между этим подлым делом,
     Вдруг шум спасительный возник,
     Андрей взбодрился, как услышал,
     Он сабель звон и батин крик:.
     Но силы были все ж не равны,
     И панна знала ремесло,
     Перекрестила член усталый,
     И снова ведьма за свое,
     Уже постель , и та взмолилась ,
     Нет силы даже заскрипеть,
     И вмиг под ними развалилась,
     Но проку что ? Уже терпеть ,
     Андрею не было резону ,
     Не слышал он ,как панне с ходу,
     Отец вонзил стальной клинок,
     И сына напрочь поволок ,
     Из стен заебанной темницы,
     Ну ,вот что братья , есть девицы,
     Которых сколько не клади ,
     На белоснежные кровати ,
     Им мало все , Такие бляди ,
     На свете этом все же есть,
     И их , друзья, не переебсть !
     Пускай простит меня писатель ,
     Чей гений я опошлил тут,
     Его я скромный почитатель ,
     А баб ? Их все-таки ебут !