Неласковый ноябрьский ветер бросал в лицо горсти колючего снега, забирался под одежду, холодил руки. Поздний вечер затянул серой пеленой пустырь и гаражи, придорожные кусты и полузасыпанные снегом машины у обочины. Только одинокая новенькая девятиэтажка уже совсем близко светила ярко освещёнными витринами магазина на первом этаже да подмигивала голубоватыми огоньками телевизоров в окнах квартир. Увы, девятиэтажка не та, что нам нужна. Мы познакомились в электричке, выяснили, что живём в одном доме, и вот – заблудились в этом новом для нас микрорайоне.
     - Зайдём хоть в подъезд, погреемся, - говорит он со смехом.
     Я знаю, почему он смеётся. Он знает, что мне вовсе не холодно. Напротив, сердце моё стучит с бешеной скоростью, а кровь бежит всё быстрее по моим жилам. Некоторое время назад, стараясь согреться, я сняла своё лёгкое, не защищающее от ветра пальто, влезла к нему под тёплую просторную куртку и застегнула молнию. Сквозь тонкий трикотаж кофточки я почувствовала живое тепло его крепкого, здорового тела. Мне сразу захотелось прижаться к нему как можно теснее, чтоб ни за что не лишиться этого блаженного тепла. Я глубоко и удовлетворённо вздохнула и почти сразу же почувствовала его холодную руку у себя на животе.
     - Я погреюсь, можно? – спросил он.
     - Ай, какой холодный! – взвизгнула я.
     От его холодного прикосновения моя кожа сразу покрылась мурашками, по телу пробежала дрожь, а соски мгновенно затвердели и поднялись. Его рука, словно зная, что делает, поползла вверх и добралась до моей груди. Прохладные пальцы коснулись соска, слегка погладили. Меня снова пробрала дрожь. Щёки вспыхнули румянцем. А он уже забрал в большую тёплую ладонь мою грудь и крепко сжал. Я непроизвольно подалась назад, теснее прижалась к нему спиной и ощутила, что упираюсь во что-то твёрдое. Извиваясь под его рукой, теперь свободно гулявшей по моему животу и бессовестно торчащим под кофточкой грудям, я не сразу поняла, что это за штука.
     «Неужто у него оружие?» - удивилась я.
     И в следующий миг до меня дошло: ну, конечно, он при оружии, дура ты доверчивая!
     «Боже мой, что же мне делать», - пронеслось у меня в голове. - «Чем же это закончится?»
     А он всё гладил мой живот, сильно прижимая ладонь, спускаясь всё ниже, его пальцы уже пробрались за пояс юбки, впустив с собой немного прохладного воздуха, что вновь заставило меня содрогнуться. Другой рукой он обнимал меня поверх куртки, дул горячим дыханием мне в шею, щекоча небритой щекой, шепча что-то и смеясь. Я едва понимала, что он говорит, не в силах справиться с нахлынувшим потоком новых ощущений.
     - Зайдём в подъезд, погреемся.
     К счастью, на подъездной двери ещё не было замка, и мы оказались в тёплом и сухом, хотя и полутёмном помещении. Лишь слабый свет фонаря проникал в окно с улицы. Он расстегнул куртку и повернул меня лицом к себе. Я почти не видела его, только жёлтый огонёк фонаря отражался в его чёрных глазах. Он наклонился и поцеловал меня в губы. Я неловко дёрнула головой, хотела что-то сказать, но тут его язык проник в мой рот, прошёлся по нёбу и зубам. Целуя меня, он одной рукой не больно, но крепко взялся за мои волосы на затылке, чтоб я не отстранилась, другой рукой начал гладить мою спину. После он задрал мою юбку и стал гладить бёдра, ягодицы. Вот он провёл пальцами по голой коже ног выше чулков и меня вновь пробрала дрожь, хотя уже было не холодно. Он легко разорвал мои трусики, прошептав:
     - Ты не против?
     Я смогла только помотать г