Лето. В жарком воздухе тоненько звенит мошкара. На берегу под деревом стоит белая "восьмерка" с открытыми настежь дверями. Машина свежее вымытая, на траве сушатся резиновые коврики, внутри салона тоже мокро. Постиранные чехлы с сидений лежат на горячем галечнике, рядом сушится одежда. Три хозяйки вещей радостно плещутся в речке. Точнее не в самой реке, а в одном из многочисленных рукавов, "проток" по-местному. Вокруг кроме нас не души.
     На одеяле около машины после купания отдыхают двое, я и Оксана. Ксюха лежит на животе, положив голову мне на колено, и жмурится от довольствия. По ее нагретой солнцем спине лаково гуляют мои руки.
     - Еще чуть, выше почеши. Ох, хорошо!
     Спина у Ксюхи горячая, загорелая, с тонкой полоской от купальника. Сейчас купальник снят и Оксанка блаженствует. Она закрыла один глаз, вторым хитро смотрит на меня. Ее пальчики щекотят мою руку, перебегают на шею, грудь, потом жмут на мышцы живота.
     - Не плохой пресс.
     - Еще бы, через день тренирую: то одну приведу, то другую.
     - Хорошо помогает?
     - Медики говорят, что энергия потраченная при одном полноценном половом акте, равна энергии, затрачиваемой при разгрузке половины товарного вагона.
     - К разговору о сексе, - ее пальчики перебежали с живота на плавки, - тебе эрекция рулить не мешала?
     - От куда ей взяться?
     - Ну как же, - пальцы Ксюхи переползли на мой член, - четыре голых девушки в машине, а у тебя даже не встал?
     - Хм, для начала из четырех там не было ни одной девушки, ну если только Леночка :
     - Хам! - пальцы Ксюхи крепко сжались в кулак.
     - А чего стыдиться, если все и так знают, - спародировал я ее голос, - Светка замужем, с Каштанкой все ясно, а о присутствующих говорить не будем. И во-вторых, ... четыре это перебор, я не маньяк, мне достаточно одной. : Такой как ты.
     Оксанка подобрела, член был выпущен на свободу. Ксюха передвинулась и придавила меня прохладной, ослепительно белой грудью.
     - Ты почему топлес не загораешь?
     - С такими арбузами? Весь пляж сбежится глазеть.
     - А по мне очень даже хорошо,- я перевернулся, подмял Оксанку под себя и начал тискать ее необъятные груди.
     - Славик, прекрати мне же нельзя.
     - А так можно? - я поцеловал один сосок, потом лизнул другой.
     Оксанка зажмурилась, ее пальцы заплелись в моих волосах. Она застонала, прижала к груди мою голову, обвилась ногами вокруг бедра. Тело ее напряглось, потом выгнулось дугой, резко расслабилось. Выждав несколько секунд, Ксюха оттолкнула меня.
     - Уйди, противный! Из-за тебя опять потекла. Ведь только что вымылась, теперь опять идти подмываться. Вот погоди, у меня завтра заканчиваются месячные. Денек еще вытерплю, а потом в понедельник заманю тебя домой и ответишь за все.
     - Ой, ой. А что же скажет мама?
     - Мама говорит, что ей давно пора внуков нянчить.
     Оксана поднялась, взяла из машины сумочку и направилась в сторону прибрежных кустов. Глядя на ее рельефную фигуру я почувствовал, что разговор о внуках мне не понравился. Не хотел бы я попасть под такой каблук.
     Свежий воздух хорошо нагоняет аппетит. Почувствовав голод, я решил раздобыть в машине чего-нибудь съестного. Но меня опередили, из багажника уже торчала Леночкина попка. Пока джинсы сохли, она переоделась в шорты, вместо лифчика использовала шейный платок, очки и кроссовки завершали девичий гардероб. Ленка достала бутылку лимонада, распотрошила пачку печенья.
     - Славик, ты чего хмурый?
     - Кто тебе такое сказал?
     - Сама вижу. Ты стоишь и со мной не разговариваешь. Вот.
     - Я, кажется, ни кого развлекать не нанимался.
     - Ты тоже меня осуждаешь? Тоже считаешь меня развратной?
     - Ленка прекрати истерику и перестань размахивать бутылкой. Давай лучше пройдемся, - предложил я. - На ходу думается легче, да и нервы успокаиваются.
     Мы пошли по тропинке вдоль реки. Снизу раздавались визги Светы и Юли. Они продолжали купаться. Слышно было, как Оксана завет их на берег погреться.
     - В тот раз, когда комиссия работала, меня Оксанка к тебе затащила. Помнишь? Я бы умерла со стыда, описалась бы где-нибудь в уголке, но сама к тебе не пошла. А она спокойно заходит, снимает трусы и мочиться в ведро. Все так просто. Мой уже пузырь трещал, тогда я решила, что тоже смогу. А Оксанка все ссыт и ссыт. Как в нее столько помещается? - Леночку видимо прорвало. И теперь она тараторила, стараясь по-быстрее иповедаться. - Чувствую трусы промокают, еще немного и по ногам потечет. Стала себе руками помогать. Стыдно до ужаса, а что делать? Не писаться же у тебя на глазах. И только коснулась, меня как током пробило, представляешь. Пощупала - там все мокрое и пульсирует. У меня такого ни когда не было, раньше минут двадцать приходилось тереть, что бы оргазм получить. Да какой там оргазм, это я раньше так считала. Ну, думаю, буду последней дурой, если упущу такой случай. Стала играть с клитором, а сама смотрю на тебя. Ты же уставился на Оксанкину попу, как будто укусить ! ее хочешь. Как представила, что ты на меня так же смотреть будешь, так меня морозом обдало и сразу от низа живота теплая волна пошла, руки, ноги стали ватными, колени подгибаются, по руке моча потекла. Я совсем забыла, что писать хотела. Вот, думаю, мой позор и наступил, а самой так хорошо, так приятно, от письки тепло волнами идет, во рту так сладко-сладко стало. Потом чувствую кто-то мои руки отводит и на ухо шепчет, что бы писать начала. Очнулась, вижу Оксанка голая стоит, я - тоже без трусов, ты на нас смотришь, глаза чуть на стол не выпадают. Убежала я, потом ревела в коридоре от позора.
     - Где ты позор нашла? Тебе Ксюха рассказывала как она у меня на складе обоссалась? И ничего.
     - Рассказывала. Так это правда была? Ксана постоянно что-нибудь выдумывает, я не знаю где ей верить, а где нет. Она, наверное, и про машину наврала.
     - Про машину не знаю, а про склад - правда.
     - Славик, понимаешь, мне ни когда в жизни не было так хорошо, как в твоем кабинете. Только тогда я поняла, что такое оргазм. А до этого была просто разрядка. Повтори