… Сказать, что она меня бросила, я не могу: она меня никогда и не поднимала… Сказать, что мы с ней расстались, тоже не могу: мы с ней никогда и не сходились… Сказать, что она меня не любила, значит, ничего не сказать: я ведь до сих пор не знаю, как она ко мне относилась… Сказать, что у нас был роман, тоже нельзя: не было романа, не было даже повести… Так… Маленький рассказик… Всё равно, она бы не смогла любить меня так же, как я её – любовь у неё уже была. И вообще, ей нравились мужчины, а мне – женщины…

     * * *

     Короче, грусть-тоска меня одолела и чтобы не околеть совсем, решил я “пойти по бабам”. Достал свой старый блокнот, сел у телефона и …

     * * *

     Так-так, посмотрим. Вика! Набираю номер…
     – Привет, Викуля! Как дела?
     – Кто это?
     – Ты что, меня не узнаёшь?
     – А-а, Вова, это ты…
     – Какой Вова? У тебя три попытки…
     – Не знаю. Если не назовёшься, я положу трубку.
     – Ладно, это Лёша! Мы вместе поступали в институт.
     – Ой, извини, обозналась. Ты мне так давно не звонил.
     – Да, прости, дела были. Может, увидимся – тряхнём стариной.
     Викуля пошутила:
     – Когда будешь трясти стариной, смотри, чтобы он не отвалился. Если честно, то я не могу – делов много.
     – Совсем-совсем не можешь?
     – Совсем-совсем. Шесть дней работа, в воскресенье – отдых. Не до всего остального.
     Поговорив ещё немного, мы попрощались.

     * * *

     – Алё! Лана! Это Лёша. Как дела?
     – Здравствуй Лёша. Ты – подонок. Я тебя так любила, а ты…
     – Ланочка, прости, я по-другому тогда не мог.
     – … а ты так надругался над моими чувствами…
     – О, если бы я мог всё исправить.
     – Ничего уже не исправишь – прошло четыре года, я тебя почти забыла, а тут звонишь ты…
     – Я могу всё изменить…
     – Ничего уже не изменишь. После того, как ты меня тогда прилюдно “опустил”, сказав всё, что ты обо мне думаешь… У тебя другая была? Это та Юля, да?
     – Дело не в этом…
     Я положил трубку. Жизнь я ей испортил.
     Мне стыдно.

     * * *

     Я извращениями не страдаю –
     Я ими наслаждаюсь…
     Вспомнил я и про ту Юлю, но звонить ей не стал: муж, двое детей. Какие разговоры и встречи? Ей и так скучать не приходится.

     * * *

     – Здравствуй, Марина! Как жизнь?
     – Х…во!
     – Совсем?
     – Совсем х…во!
     – А что случилось? Может, расскажешь?
     – Конечно, расскажу. Приходи завтра вечером.
     – О’ кей! Приду!
     Вау! Жизнь налаживается!

     * * *

     – Привет, Оленька! – звоню я своей школьной подруге.
     – Здрравствуй, Лёшшечка! – говорит она томным голосом. Хочет меня, наверно.
     – Как делишки? Мы чего-то давно не виделись…
     Договорились встретиться послезавтра в парке. Вау! Жизнь всё лучше и лучше.

     * * *

     – Катерина? Это твой любимый Лёша!
     – Хай, сволочь!
     – А чо так грубо.
     – Да ты ж, гондон, должен на мне жениться!
     – С чего бы это?
     – Да не с чего, после чего… После того, что ты со мной тогда сделал… Хоть бы позвонил.
     Всплыл в памяти моей один позорный эпизод. Пригласила пару месяцев назад эта Катерина меня на новоселье. Ну, я пришёл к ней…
     Я прижал её к стенке и стал на колени, принявшись расстёгивать её джинсы. Они никак не давались. Покончив с ними, я стянул их вместе с трусами и моему взору предстал давнонестриженный лобок (благо хоть мытый…), покрытый длинными кучерявыми волосами.
     – Я себе недавно «химию» сделала, – похвалилась девушка.
     – Лучше бы ты налысо постриглась, – подумал я.
     Но делать нечего: куннилингус так куннилингус…
     Раздвинув складки и заросли, я добрался до клитора. Коснулся его языком – мне показалось, что я лизнул раскалённые угли. Раззадорившись, я сунул язык чуть не до матки: её плоть была суха и горяча, как пустыня Сахара. На зубах начали скрипеть волосы… Черные и кучерявые.
     – Почему ты сухая? Я хочу вкусить твоей страсти! – воскликнул я, снимая с языка волосы.
     – Это ты, Лёша, книжек начитался. Там пишут, как «он приник губами к её бутону, бутон раскрылся, нектар полился. Берёзовый сок. Рыбий жир. Запах сирени. Божья роса».
     Меня чуть не стошнило…
     Она не сопротивлялась: лежала как бревно в лесу, пока я “накидывал палки”. И так, и этак. А она хоть бы пикнула.
     Я трахал её так, что пахло палёным мясом, горелой резиной и жжёными волосами с лобка, а не рыбой и не сиренью. Видать, мозоли у меня будут трудовые на члене: движущиеся и трущиеся части положено смазывать, иначе ресурс вырабатывается, а мы «всухомятку». Будь на месте Кати кукла из секс-шопа – давно бы расплавилась.
     Я сладко и долго кончал: выплеснулось всё, что так долго копилось у меня на душе. Она не кончила. Девушка сказала: “Знаешь, по-моему, я фригидная…” и закурила в постели, грустно уставившись в потолок. Раскочегарить мне её так и не удалось…
     Ну и какой я после этого Казанова?
     Я спросил:
     – Тебе хоть раз в жизни было хорошо: одной, с парнем или с женщиной?
     Она ответила:
     – Одной да! А потом появился Он! Мы занялись этим вдвоём. Первый блин получился комом… Было очень больно и кроваво, и я по глупости помазала всё себе там зелёнкой. Стало ещё больнее. Мои визги слышал весь дом. Соседи даже вызвали милицию. Но всё обошлось. С тех пор мне, что одной, что с кем-то – однохерственно безоргазмно.
     И вот сейчас… Да я хоть с ледяной глыбой. Мне всё равно. По безрыбью и рак рыба. О, да… И раком тоже…
     – Ну, вот я и звоню тебе. Ты хочешь повторения? Я купил две книги про секс. Такое тебе устрою…
     – Знаешь, не стоит. Я не хочу сдавать тебе в аренду своё холодное тело.
     Мне взгрустнулось…

     * * *

     Мастурбация – это процесс,
     А онанизм – это явление…
     – Мариночка, я уже иду, заваривай чай… – радостно промолвил я в трубку и засобирался: ведь надо ещё забежать в аптеку – купить кое-что к чаю…
     … Я сел в кресло, она на диване. Взяв со стола кофе (чая не было) и немного отпив, я уставился на подругу в ожидании.
     – Лёша, помнишь, я тебе рассказывала про Арарата, с которым собиралась встречаться?
     – Да, но это ж было давно…
     – Так вот, я с ним встречалась два года, даже жила у него. Мы очень любили друг друга…
     “Ага! – мелькнула в моей голове зловещая мысль, – он её бросил, и она хочет, чтобы я её утешил… Я утешу! Я эт пожалуйста…”
     Она продолжила:
     – … Мы даже собрались пожениться…
     Я изобразил удивлённое лицо:
     – Ну и как?
     – Так вот, пришла я как-то к его родственникам на армянский праздник (он меня пригласил) и зашла там речь о свадьбе. Его отец Христофор Арташесович взял слово. Короче, он сказал своему сыну, что у того два пути: либо жениться на своей двоюродной сестре грузинских кровей Манане, либо жениться на мне, на русской, и валить из диаспоры, достигать всего в жизни самостоятельно…
     Марина встала с дивана (я поставил кофе на стол), подошла и присела на колени, обняв меня за шею. (Как я этого ждал!).
     Она сказала:
     – … Арарат Христофорович. Этот недоделок… Я ведь его так любила… Этот хач лохом оказался, прогнулся перед папиком…
     – Уже – хач. А раньше: Араратик, любимый… Не любила ты его, наверно.
     – Любила! Ты ничего в этом не понимаешь! – Марина вскочила с кресла.
     – Я не понимаю? Прости. Не хотел тебя обидеть…
    &