Тишину, вселяющую в мое сердце покой, уничтожающую постоянный страх, нарушали только звук телевизора на первом этаже да почти неслышимый отсюда смех сестры и отца. Я сидела возле окна в своей комнате, прислонившись головой к холодному стеклу. Первый раз за несколько дней меня не мучил страх, который все чаще возникал из ниоткуда и заставлял меня плакать.

Я старалась сквозь мрак, царивший на улице, различить дорогу и ждала, когда на ней промелькнет тусклый свет фар машины Валери. Не отрывая глаз, как заколдованная, я смотрела в одну только точку.
Но машины все не было. Как мне больно, когда Валери так далеко; и сердце совсем не бьется. Я не слышу даже собственного дыхания. Снова страх сжимает грудь, снова из глаз льются слезы.

Где ты, моя милая? Где ты, любовь моя? Почему передо мной мелькают страшные картины? Кровь, смех, крик, слезы на твоих ресницах, глаза, молящие о помощи, темнота, и опять: кровь, кровь, кровь…
Боже, как мне страшно! Где ты, что с тобой? Я закрываю глаза, но они не уходят, эти картины; моя голова горит. Едва держась на ногах, я встаю и включаю свет.
И все вдруг исчезает. Становится тихо. Но все равно мне так страшно.
Я набираю ее номер – не отвечает. А когда она отвечает? Никогда.

Наконец я услышала, как подъехала ее машина. Я бросилась к окну. Валери вышла и, громко хлопнув дверцей машины, быстрыми шагами направилась к дому.
Я погасила свет в комнате и быстро вышла в темный коридор. Хотела было спуститься вниз, чтобы встретить Валери, но, увидев, что в комнате, через которую придется идти, сидят веселые Валентина и папа, я решила постоять на лестнице и просто посмотреть.

Как ожила моя душа, когда к ним вошла она! Как приятно было снова почувствовать счастье, почувствовать на глазах своих слезы радости! Валери зашла в комнату; она была совсем не такая, какой я видела ее, входящую в дом. Я знаю: она не хочет, чтобы мой отец задавал вопросы, не хочет отвечать на них честно и делать больно ему, не может заставить свою дочь Валентину задумываться о своей судьбе…
- Привет, мам, - сказала Валентина.

- Здравствуй, милая, - отец встал с кресла и поцеловал свою жену.
- Привет, - ответила Валери. – А где Катрин?
Поняв, что речь идет обо мне, я быстро спряталась за угол, чтобы они, не дай бог, не подумали обо мне чего-нибудь странного.
- Не знаю, - послышался голос отца. Наверное, спит уже: время - час ночи. Ты что сегодня так поздно?
- Ночью снимали сцену. Ну ладно, я потом расскажу.

С этими словами Валери пошла наверх. Проходя в спальню, она не заметила меня, и этому я была рада. Бросив последний взгляд в сторону сестры и отца, и убедившись, что им все равно, что мама выглядит такой уставшей, я медленно, так чтобы не было слышно, последовала за Валери.

Как обычно, встав около двери в ее комнату, я постаралась успокоить свое сердце, и, как обычно, этого у меня не получалось. Мне было хорошо, когда я чувствовала, что она совсем рядом, слышала, как она тихо шагает по комнате…
Как это, наверное, смешно! Девочка пятнадцати лет влюбилась в свою мачеху, стоит возле ее двери, слушает ее шаги, ловит воздух, имеющий счастье прикоснуться к ней…
Пусть смешно, мне все равно. Да и кто это узнает? Никто. Только она. Да, я так хочу, чтобы она узнала о моей любви…

Поддавшись своему желанию, я не могла терпеть, я открыла дверь и вошла в ее спальню.
Было очень темно. Я испугалась, и уже хотела отступить назад, но на фоне открытого окна, за которым простиралось синее звездное небо, вдруг увидела Валери, сидящую на кровати ко мне спиной и устремившую свой взгляд вдаль. Мысль о том, чтобы уйти, покинула меня навсегда. Я приблизилась к Валери и села сзади нее. Она не шевельнулась.
Валери была совсем обнажена.. Я вдохнула воздух, который прикасался к ней, и, уже не в силах придерживаться канонов, мучавших меня всю жизнь, обняла ее, как обнимать можно лишь самое хрупкое стекло, и прильнула губами к ее нежной шее.

Страх от того, что она повернется, вдруг очнувшись ото сна, и своим взглядом уничтожит меня, смешивался с наслаждением, окутывающим постепенно мое сердце, уходил, отступая назад. Я в глубине души уже осознавала, что Валери не прогонит меня, что она все прекрасно понимает и позволит мне побыть с ней хоть немного.
Я чуть смелее и чуть крепче обхватила ее, стала покрывать поцелуями ее ласковые плечи.

И, может, лишь сейчас Валери поняла, что она не одна, потому что легонько вздрогнула и запрокинула голову назад. Ее дыхание становилось чаще и глубже. Она, сжимая мои руки в своих, старалась все крепче прижаться ко мне.
Всем моим телом овладела какая-то страшная тяжесть. Я с трудом направляла свои руки, у меня звенело в ушах, я ничего не видела, сильно хотелось спать. Но все это было так приятно, что я мечтала в этот же момент умереть. Казалось, более нечего ждать от жизни - все самое лучшее уже случилось.

Я наслаждалась своим счастьем. Сидела рядом со своим единственный любимым человеком на этой земле, вдыхая аромат ее нежного тела, медленно ладонями проводя по нему от груди, спускаясь все ниже, и ниже, и ниже….
- Ты так любишь меня?... – прошептала Валери.
Может, это был вопрос. Но тогда я этого не поняла. Все, связанное с ней, сливалось у меня в голове в одно целое.

- Я прошу тебя, - все так же тихо говорила Валери, - забери меня отсюда. Мне так плохо здесь…. Забери меня… и я буду всегда тебя любить.

О чем она? Куда забрать? Откуда? Ее слова так смутили мое сознание, что я забыла о наслаждении, о том, что сейчас – самый счастливый момент в моей жизни. Мои руки остановились на ее бедрах, я открыла глаза. И все вернулось на свои места.
Распахнутое окно, шторы, колеблющиеся от ветра, силуэт Валери на фоне звездного ночного неба уже не производили на меня того очаровывающего, дурманящего впечатления, какое появилось, как только я вошла в ее комнату. Все казалось абсолютно простым, знакомым до боли в глазах, реальным…. Даже она: ее тело, к которому я все еще прислонялась губами, стало вдруг холодным. Оно уже не излучало теплоты, согревающей мое сердце, не испускало аромата, вселявшего в душу блаженство.

Валери молчала. Капельки слез, текущие по ее щекам, падали на грудь ее, мерцая при свете недавно заглянувшей в окно луны.
Я не пыталась утешить ее, не торопилась спросить, в чем дело. Я знала, что она не ответит мне. Ей сейчас так плохо…

Я снова обняла ее, надеюсь согреть и, быть может, вернуть в мечту, из которой она так скоро попала сюда, снова в комнату, где…

- Забери меня отсюда, - чуть громче, нежели прежде, сказала Валери и повернулась ко мне..
И тут в темноте я увидела ее влажные от слез глаза, а в них – страх, боль, мольба о помощи. Это не была та Валери, которую мы каждый день видели со стороны. Это была женщина из моей мечты, моя Валери, в ней ни капли притворства и масок, которые приходится ей вечно носить, в ней – обнаженная душа, нежность… грусть, намеки которой мне очень редко, но удается замечать.

...Любимые глаза смотрели на меня, быть может, впервые так долго и внимательно. Хотелось целовать их, но я не могла шевельнуться: мною снова овладела тяжесть.
Валери охватила ладонями мою шею.
- Я прошу тебя… - снова прошептала она.
Мне стало страшно, оттого что я не могу ничем ей помочь, не могу даже слова вымолвить, настолько я очарована…
Она еще раз молящими глазами, полными слез, посмотрела на меня, и ее губы коснулись моих…

Внезапно хлопнула дверь: это вошел отец. Он включил свет..
- Катрин… - медленно произнес папа, увидев нас с Валери.
Она обняла меня и заплакала, уткнувшись в мое плечо.

Мне не было страшно за себя, может, потому, что мнением отца я дорожила менее всего – я его не любила. Вся любовь, на которую я только способна, была адресована лишь Валери.
Тут, кажется, к Габриелю снова вернулся дар речи, потому что он сказал:

- Что вы делаете? Валери, я не понимаю тебя, - он подошел ближе, я прикрыла свою любимую всем телом, чтобы он не видел ее наготы. – С тобой все в порядке? Ты хоть понимаешь, что ты делаешь?.. Почему ты плачешь?
Сквозь слезы Валери промолвила:
- Я не обязана отчитываться перед тобой.

- Я твой муж.
- Мне все равно.
- Ты меня не любишь?
Подняв голову и освободившись от моих объятий, она сказала ему в лицо:
- Нет!

Я бросила взгляд на отца. В его глазах ярость росла с каждой секундой. Его кулаки сжимались. Я заметила, что сейчас он может ее ударить и, не медля, заслонила Валери собой.. И вовремя – он уже поднял руку.
Я сказала:
- Я ненавижу тебя!

Вся злоба с его лица ушла внезапно, оставив выражение страха и подавленности. Он, опустив взгляд, ушел прочь.

Мы опять остались одни. Я так и не поняла смысла прихода Габриеля. Зачем надо было все ломать? Почему так мир устроен? Не вошел бы он, не сделал бы плохо ни себе, ни нам. Но, видно, такова судьба…
Я взглянула на Валери. Глаза у нее были снова закрыты, из них лились слезы.
- Милая, прошу тебя, не плачь, - произнесла я, уже не в силах видеть ее плачущей.

- Я не могу, мне страшно, - шептала она сквозь слезы. – Ты видела, сколько злости было в его глазах? Я боюсь, он ни перед чем не остановится…. Он не посмотрит, что ты его дочь…
Я обняла ее. Она была холодна, как лед.
- Скажи, почему ты ко мне пришла?

- Я люблю тебя. А сегодня… мне снова было так плохо…. И когда я увидела тебя, то поняла, что жить не смогу, если тебя не будет хоть раз так… рядом..
Она молчала; на мое плечо без остановки капали ее слезинки. Наверное, я сделала ей больно. Наверное, я и сейчас причиняю ей боль, обнимая ее тело. Я вообще не имею права к ней прикасаться, быть с ней сейчас. Но руки свои я не могу оторвать от Валери.
- Катрин, мне надо сказать тебе кое-что, - неожиданно уверенным голосом, в котором почти уже не чувствовалось слез, заговорила она. – Сейчас я живу последние минуты…

- Как?.. – ее слова повергли меня в шок.
- Я выпила яд. Перед тем, как вошла ты. Я не знала…. Прости…
И Валери снова заплакала, уткнувшись в мое плечо. Я не знала, что сделать с собой. Я не могла поверить, что навсегда… потеряю своего любимого человека…

- Ты – последняя радость в моей жизни…. Если б я знала, что кто-то еще может меня любить… у меня в мыслях бы не было выпить этот проклятый яд.
- Но ты же видела… - в отчаянии уже кричала я.
- Я ничего не видела. Я была слепа…. Я видела только себя…. только себя…. Боже, что же я наделала…
- Тебя уже нельзя спасти?

- Это сильнейший яд. Нельзя… уже нельзя…. Прости меня. Я лишила тебя всего… и себя… тоже. Прости меня…
С этими словами она замолчала. Я уже не слышала ни того, как она плачет, ни даже ее тяжелого дыхания. Я перестала чувствовать ее теплые слезы, без конца падавшие некогда на мое плечо. Перестала ощущать биение ее сердца.

Из моих глаз покатились горячие слезы. Внутри все сжалось, мне было сложно и невыносимо больно вдыхать воздух. Стучало в висках, в ушах звенело, бесконечно отдавались ее последние слова: «Прости меня», «Прости меня»…
Еле-еле разомкнув свои руки, я положила Валери на постель, расправила ее волнистые рыжие волосы, вытерла с лица ее еще не успевшие высохнуть слезинки. Мне было больно на нее смотреть. Еще десять минут назад она была живой, она говорила со мной…. А теперь?... От нее осталось только ее совершенное тело.
Я примкнула губами к ее уже остывшей груди и зарыдала как никогда.

Она уже не почувствует этого. Она уже никогда не услышит моих слов. Она уже никогда не будет рядом. Она подарила мне только одну ночь…